Я родился 11 ноября 1941 г. и прожил 29 дней на этом свете, когда 10 декабря 1941 г. мой отец Иван Федотович Канаев получил пулевые ранения обеих ног на поле боя близ деревни Борисово у города Клин. Долго находил и изучал документы о военной службе рядового И. Ф. Канаева из Центрального архива Минобороны РФ, изучал мемуары военачальников, публикации клинских краеведов, встречался с очевидцами событий 1941 г., поисковиками. По итогам этой работы написана книга, отрывок из которой и предлагается.

Передовая. Первая атака

Рано утром 6 декабря 1941 г., в 5 часов всех бойцов плотно покормили горячей едой. Пеший переход к исходной позиции к деревне Задний Двор. Подтянулись к линии атаки в полутора километрах от Захарово — Трёхденево к 6 часам.

Наткнулись на минное поле. Но нащупали в молодом перелеске направление и прошли танками. По танковой колее прошли и «Катюши». По узкой тропе, так как кругом минное поле. Приказано подтянуться в голову колонны всем, у кого есть оружие.

Протиснулся вперед молчаливый Иван Лёлин – у него есть винтовка. Пойдёт в атаку в первом эшелоне. В 8 часов взлетели ракеты. «Катюши» дали залп и тут же рванули назад. Зрелищно и жутковато.

Артподготовка от 365-й стрелковой дивизии короткая – всего 5 минут. Резко застрочили крупнокалиберные пулемёты, автоматные и пулемётные очереди, винтовочный огонь.

На 4-х танках Т-34 понеслась 1-я рота автоматчиков 8-го мотострелкового пулеметного батальона в маскхалатах, полушубках и в валенках. Метров за 500 от деревни десант спешился, и пехота пошла в атаку за танками.

Батальон зацепился за западную окраину деревни. Немцы вели плотный ответный пулемётный и миномётный огонь. К 11:30 деревню заняли полностью.

Как не имеющие оружия Иван Канаев и Урал Салихов – во втором порядке наступающего батальона. Задача – выносить с поля боя раненых. И оружие подбирать.

Иван вынес одного – парня садануло в бок. Видел, как на другой стороне поляны двое ведут во весь рост раненого. Это был политрук, раненый в грудь. Он хрипло ругался, приказывая оставить его и продолжать бой.

С опушки леса, издалека полоснула пулемётная очередь. Двое с боков наповал, а раненый остался стоять на ногах. Немецкий пулемет МГ-34 лупит прицельно на полтора-два километра.

Один из упавших – 19-летний Салихов: пуля в сердце. Политрук, покачиваясь, продолжал стоять на ногах и скоро впал в бред. Из всего атакующего батальона из 400 человек 6 убиты. Раненых – 17 человек.

Юный «охотник – Юлдыбай» погиб, так и не подержав в руках свою винтовку. Первый бой. И первая деревня Трёхденево освобождена к 12 часам дня. Немцы не ожидали наступления, но скоро опомнились, и бой затянулся на три часа.

С правого фланга пошли в контратаку несколько немецких танков на боевые порядки 1213-го стрелкового полка 365-й стрелковой дивизии. Но танкисты батальона Гуменюка сменили направление атаки и помогли пехоте, сразу подожгли два вражеских танка, и фашисты бежали в деревню Заболотье.

Убитых немцев сволокли к школьному саду. Человек за сорок. Много трофеев. С интересом осмотрели захваченные трофейные 2 противотанковые пушки, миномёт и 4 станковых пулемёта.

Удивились, что и у немцев есть конница. Убитые верховые лошади и девять гитлеровцев-конников. Некому снять шкуры с убитых лошадей. Сколько добра пропадает!..

Внимательно рассмотрели трофейный броневик. Его захватили геройские танкисты и бригадные разведчики. Политработники сговорились с политруками 365-й дивизии, чтобы те побольше показывали своим бойцам, как можно и нужно бить врагов.

В одной избе найден склад советского оружия. Иван выбрал винтовку. Штык не взял. Убедил командира роты, что штык мешает прицельной стрельбе. Но он чувствовал, что не сможет воткнуть каленый острый прут в человеческую плоть.

Выдали еще 2 гранаты РГД и 400 патронов. Снарядили обоймы. Получили боевой приказ выдвигаться к линии атаки на деревню Заболотье.

Ночной заслон

Вышли на большую поляну как раз между Трёхденево и Заболотье. Попросили командира роты устроить пристрелку полученного оружия. Были и те, кто вообще ни разу не стрелял.

Развесили на кустах банки, бутылки. После первых же выстрелов из леса выкатилась толпа солдат, бегущая прямо на них с криками, что они попали в окружение.

Все дружно повернули назад и пробежали порядка 100-150 метров, как наткнулись на цепь автоматчиков комендантского взвода из роты управления 8-й танковой бригады, охранявшей зенитчиков и штаб.

Застыдившись, вернулись и дошагали до передовых позиций. Стало быстро темнеть. За пять месяцев войны появился этакий психопатический синдром у многих отступавших солдат.

У новых прибывающих из глубины России частей таких панических настроений не было. В 9 часов вечера перегруппировка. Снова десант на танки. Лёлин удержал Канаева от посадки на первый танк.

Пропустили и второй, но третий пришлось догонять. Метров через триста первый танк нарвался на мину. Весь десант как сдуло с брони. Механик-водитель, прижимая обе руки к ушам, прошёл мимо Канаева и Лёлина.

Между его пальцами текла кровь. Его подхватили, направили в госпиталь. Но командир танка Т-26, старшина отправлен с контузией в бригадный лазарет. Танк лёгкий, но днище выдержало, хотя и прогнулось. Одна гусеница раскатана по снегу.

Раненых эвакуируют по линии Трёхденево — Задний двор – Борщёвка — Дмитрова Гора. С ходу попытались занять Заболотье. Не удалось. Наткнулись на организованную оборону противника.

Три танка после атаки на Трёхденево повернули и сходу двинулись на Заболотье. Пошел снег. Стало совсем темно. Атака захлебнулась. На северной окраине Заболотья стояла 105-мм зенитная немецкая пушка, которая встретила наш танк прицельным огнем.

Снаряд попал в передний люк и влетел внутрь танка. Т-34 от прямого попадания был пробит и зачадил, но ведомый уже мёртвым водителем продолжал скорое движение вдоль речушки и деревни.

Обгоревший, помятый и покалеченный танк остановился, упершись в большую берёзу. Геройский проход танка позволил выиграть время и остальные 2 танка смогли выйти из зоны поражения и занять удобные позиции.

Совсем стемнело. 2-я стрелковая рота оставлена перед Заболотье на ночь в боевое охранение. Весь батальон остался в Трёхденево. За первый день наступления 8-я танковая бригада совместно с двумя полками 365-й дивизии уничтожили 150 фашистов, 30 грузовых и легковых автомашин, в том числе 19 автомашин с боеприпасами, 15 мотоциклов.

Разбиты артиллерийская и минометная батареи врага. Взято 4 исправных танка, три броневика, две 210-мм пушки и исправная зенитная 105-мм пушка. За день освободили 8 деревень. Продвинулись вперёд на запад на 5-6 км.

В пешем строю от Трёхденева до Заболотья прошагали по убитому красноармейцу трёхнедельной давности, лежащему поперёк лесной дороги. Тогда наши отступали. Немцы своих хоронили.

По предложению Лёлина, взяв труп за ноги, оттащили с дороги к обочине. Вмёрзшая в лёд каска осталась на месте со скальпом убитого. Лёлин не советовал снимать с убитых валенки или иную одежду – примета плохая – обязательно убьют.

Выдвигаясь к передовой линии, приходилось преодолевать сугробы и занесённые снегом овраги и рытвины. Продирались сквозь кусты и подлески. Темнота почти полная. Деревня Заболотье – на холме, а внизу – речка Берёзовка с болотистыми берегами.

2-й стрелковой роте 8-го мотострелкового пулемётного батальона поручено с вечера до утра выставить заслон напротив деревни Заболотье. Тяжело зимой лежать в секрете. Вертаться на ночёвку в Трёхденево уже не получится.

Пришлось срочно готовить окопы-землянки. В мелколесье, на опушке леса вырыли прямо в снегу до грунта продольные ямы шириной в косую сажень, нарастили из снега три стены и перекрыли их ольховыми, осиновыми, березовыми жердями.

Сверху накидали еловый лапник и снова набросали снега. Внутрь помещения натащили еловых и можжевеловых веток, уложили их по полу толстым слоем. Один торец завесили плащ-накидками. Это — «дверь».

Сделали 5 или 6 помещений такого пещерного вида. Улеглись враз человек по двадцать, не раздеваясь. Можно согреться. Посменно из снежной ночлежки выползали в охранение, а отстоявшие два часа на посту замёрзшие солдаты шли согреваться и поспать.

В одном шалашике-блиндажике организовались офицеры роты. В другом горел крохотный костерок: ямка в грунте с кривоколенным дымоходом. У него неотступно сидел костровой.

Топор Лёлина был всё время в работе. Нарубленные лутошки сухостоя давали горячие угли. Дым вытягивался по ломаному каналу-отдушине в снежных стенах и снаружи почти не был виден. Маскировка обязательна.

Топили снег в котелках, грели кашу и консервы. Перед тем, как улечься, оба Ивана и другие сделали себе тюрю: в котелке затворили водой хлеб и долили туда спирта. Ели ложками.

Зато еще и под запах свежей хвои вырубились сразу. Их с трудом будили командиры ночью заступать на пост, в караул в свою смену.

Болота и самолеты

Раннее утро второго дня наступления. Холод усилился. Метель и поземка. Сменили дежурный взвод боевого охранения перед Заболотьем. Тучи разошлись. Вдруг послышался гул самолётов. В светлеющем небе прямо на окопавшихся пехотинцев пикировали 5 фашистских самолётов.

С невыносимым рёвом и гулом пошла карусель бомбардировщиков «Юнкерс-87». В цепи обороны Иван Канаев оказался в центре, рядом с командиром взвода младшим лейтенантом Асланбеком Мурзабековым.

На правом фланге по склону – с ручным пулемётом Дорофей Вельмушкин. На левом фланге – пулемётный расчёт со станкачом «Максим». Чуть позади – гнездо миномётчиков. Как-то сразу стало жутко от ощущения полной беззащитности: на чистом снегу на склоне, окопы-валки из снега, а сверху изрыгаются громы и молнии, страшный вой и глухие взрывы.

Вдруг молодой командир вскочил во весь рост. Его колотит, руки трясутся, глаза вытаращены. Крик-визг-плач. Иван оторвал голову от рукавов шинели, куда закрылся от сверлящего воя, тут же вскочил и сшиб с ног своего командира, навалился на него и прижал всем телом.

Стал ловить руки бившегося в истерике 19-летнего парнишки. Своими широкими ладонями захватил его за запястья, и сразу плач и рёв молодого человека стал стихать, пошли всхлипывания и бессвязные бормотания на нерусском языке.

Не зря деревня названа Заболотье. Бомбы, падая на боевые порядки окопавшихся пехотинцев, не причинили особого урона, потому что пробивали снег, уходили в болота и рвались чёрными гейзерами. Осколки бомб гасились в спасительной грязи болота.

Черными кляксами на белом снегу дымились воронки. Скоро шум и грохот немецкой авиации стал понемногу стихать.

«Что тут у вас?» — спросил подошедший Иван Лёлин.

Канаев ему навстречу ответил: «Иван, передай свою винтовку командиру, возьми его автомат, надо бить влёт». Сам сноровисто лег на спину и подряд дуплетом выстрелил по пикирующему самолету.

Еще не просохли слёзы юного офицера, а тяжесть и холодный ствол винтовки уже привели его в чувство. С яростью и злостью молодой стрелок хлопнул выстрел, другой, третий. Иван продолжал, лёжа на склоне садить по самолётам, а они продолжали кружить, перемещаясь вдоль развернутых позиций 1233-го полка соседней 371-й дивизии в направлении Борщёво — Слобода.

Накрыта бомбами наша артиллерийская батарея, повреждены 2 пушки и убито несколько лошадей… Лёлин давно во всём разобрался, стоял во весь рост, зорко озираясь и глядя на оторвавшуюся от самолета чёрную каплю-бомбу, и негромко бормотал: «Эта – не моя… Та, следующая – тоже мимо…»

Держа в руках автомат, тревожно посматривал на небо и на своего командира. Вдруг с правого фланга застучал пулемет Вельмушкина. Тот тоже встал во весь свой огромный рост и бил из «дегтяря» на своих ручищах длинными хлёсткими очередями по кружащимся стервятникам-самолётам.

Забухали, защёлкали выстрелы остальных стрелков взвода.Щёки молодого командира горели. Он уже командовал Лёлину подать ему новые обоймы и самозабвенно бил и бил вдогонку улетающим самолётам.

Фашистские лётчики не стали пикировать и расстреливать позиции наших бойцов из пулемётов: при сближении возрастала опасность их поражения от ружейно-пулемётного огня стрелков. Они сбросили бомбы и отвалили к юго-востоку.

Из-за леса показался броневик. Прибыл комбат Иван Мефодьевич Шестак с батальонным комиссаром. Полковник Ротмистров удовлетворил просьбу комбата и передал ему вчерашний трофей-бронемашину.

Чёрный крест выскоблили, но красную звезду еще не накрасили: краски нет. Путаясь и горячась, взводный доложил обстановку комбату, которому недавно присвоили звание майора: убитых нет, есть раненые, в том числе с обморожениями.

Шестак всё внимательно выслушал, командиру взвода объявил благодарность за организацию отражения налёта вражеской авиации и приказал вести взвод за первой волной атаки на деревню.

Три танка и две роты пехоты уже двигались по полю к деревне Заболотье. Первая атака Ивана Канаева в пешем строю на деревню. Особого сопротивления немцев не видно. Их серо-зелёные фигурки быстро перемещались по перелеску и уходили.

Первая стрельба Ивана по живым людям. Еще не осознанно, что это враги. Скорее – какие-то зверьки. Вот один ткнулся и застыл грязным комочком. Вот ещё и ещё. То ли заяц, то ли волк. Вообще-то Иван Федотыч не был зверовым охотником.

Конечно, попадались ему и зайцы и лисы, и барсуки, и волки. Копытных кабанов, лосей и косуль не бил. На медведя не ходил. Его дело – утиная охота. Хотя ему как кожевнику шкуры всяких зверей приносили на выделку постоянно.

Расстрелял почти все обоймы в подсумках. Но стрельба на ходу какая-то бестолковая. Только попусту жечь патроны. Немцы спешно уходили, и скоро деревня была очищена.

Иван Канаев в составе отделения пехоты послан помогать готовить вчерашний подбитый наш танк к эвакуации в ремонтную роту. Тяжко было видеть безголовое тело механика-водителя танка Т-34, залитое его кровью все боевое отделение, его руки, застывшие на рычагах управления, и ногу на педали газа.

Но два других танкиста остались живы – вовремя выскочили из горящего танка и к ночи добрались до своих в полк. Лёлин пояснил, что наши танки сильнее немецких, но их пока мало.

Только полковая артиллерия да зенитки могут пробить броню КВ и Т-34, а тяжелый немецкий снаряд попал в слабое место Т-34 – в люк механика-водителя. Но про этот конструктивный недочёт знают, и скоро устройство переднего люка исправят.

Немцы не дураки, быстро разобрались, что у наших танкистов рации были только на командирских танках. Увидели антенну, и сразу вдарили по танку командира роты лейтенанта Фролова.

Немецкая 105-миллиметровая зенитка цела. Имелся к ней порядочный запас снарядов. Весь орудийный расчёт фашистов уничтожен. Немецкий лейтенант застрелился. Убитых немцев сложили в их же землянке.

Сверху на трупы положили латунные гильзы от той же зенитки. В противоположном углу участка, в другой землянке сложили наших бойцов. Танкиста Сашу Лопухина похоронили отдельно.

Полегло вокруг деревни Борщёво при отступлении три недели назад более 400 наших бойцов. Много кавалеристов и танкистов. Немцы стали отходить и дважды по северной дороге пытались выставить боевые заслоны, даже попытались выйти в контратаку с танками.

Но встречный огонь наших танков и миномётов разметал все их заслоны, и немецкие танки повернули назад. По северной лесной дороге за деревней Заболотье разведчики на трофейном французского производства легковом авто «Рено» на скрещении трёх лесных дорог взорвались на заминированном мостике.

Следующие за первичным дозором разведчики нащупали проходы, хотя саперов не нашлось. Сам полковник Ротмистров порешил проходить танковым ротам по молодому лесу.

Бригада успешно вышла на боевую позицию и развернулись в атаку. Немцы вели сильный миномётный и артиллерийский огонь. За два дня боев фронт прорыва составил 12 км глубиной в 17 км. Ширина наступления — по линии деревень Захарово — Владыкино — Вьюхово — Заболотье — Борщёво — Мужево, затем по реке Сестре до Трёхсвятского.

Днём и ночью снова вражеские авианалеты. Сбиты два немецких самолёта зенитным дивизионом командира капитана Лукъянова. Третий подранен стрелком из винтовки. Прослышали, что усатому стрелку-охотнику 1213-го стрелкового полка персонально дозволили после этого в пешем строю носить винтовку стволом вниз. Наши самолёты тоже совершили несколько налётов на аэродром Клина.

Клин вышибали клином

Командарм-30 Дмитрий Лелюшенко приказал брать деревню Бирево ночью с 7 на 8 декабря. Три часа ночи. Все злее ветер с колючим снегом. По центру дугообразной линии наступления в головной группе – танк КВ комбата-2 старшего лейтенанта Моцарского.

Тёмный силуэт тяжёлого танка вдруг весь целиком заискрился бегущими искрами и яркими вспышками жёлто-оранжевых, синих и белых живых огней от бешеного града пуль, снарядов и осколков вражьего огня.

Враг стрелял по танку из всего, что у него было, но танк как бесстрашный былинный богатырь неумолимо стоял и громил врага из своей пушки тяжёлыми и крепкими ударами.

За ним совсем близко стояли лёгкие танки Т-26 и Т-40, поливая жёсткими крупнокалиберными очередями позиции немцев то слева, то справа. Небо озаряли осветительные ракеты противника.

К деревне подобрались пехотные роты 8-го мотострелкового пулемётного батальона и 1211-го стрелкового полка. Но слишком плотен вражеский огонь и пехоте не подойти к деревне ближе. Оборона немцев сильна.

Противотанковые орудия в оборудованных окопах, пулемётные гнёзда в подвалах домов. Лобовая атака ничего не даст. Нашим бойцам трудно в сугробах в снежную пургу. К немцам на помощь уже двигалась колонна танков. Их своевременно заприметили батальонные разведчики.

Командование решило спешно маневрировать, перемещать пехотные роты, в том числе и в обход деревень. И 1-й танковый батальон капитана Гуменюка с десантом пехоты мотострелков комбата Шестака направился между Бирёво и Березино на северную часть Селевино.

За день четыре налёта на позиции танковой бригады и полки 365-й дивизии совершила фашистская авиация эскадрильями в 6 и 9 самолётов. Но отдельный зенитный артиллерийский дивизион танковой бригады успешно вступил в бой и отогнал врага.

Один самолёт на глазах у Ивана грохнулся за лесом. Немецкий аэродром расположился всего в 15 километрах, в Клину, потому-то и установлена на подлёте к аэродрому немецкая зенитка, которая и подбила Т-34 днём раньше.

Командиры 8-й бригады и стрелковой дивизии быстро согласовали свои действия и ввели в бой имеющуюся артиллерию, в том числе батарею 122-миллиметровых миномётов. Одновременно вся артиллерия и танки батальона Моцарского разнесли подходившую мехколонну фашистов.

Враг числом до пехотного полка спешно ушёл на запад к Селевино и Ямуге. Первое знамя врага взято… Совсем стемнело. К 18:30 взвод Мурзабекова в составе 8-го мотострелкового батальона вошёл в Большое Бирёво.

Следом пехота 1211-го стрелкового полка полностью зашла сначала в Малое, затем и в Большое Бирёво. Вокруг деревень на ночь батальон обеспечил круговую оборону. Остальные части бригады остались в Трёхденево.

Убито за день 70 человек пехоты фашистов. Захвачено 3 пушки, 2 лёгких танка, 2 колесные машины, 7 мотоциклов. В штабном автобусе взяли документы и знамя 118-го немецкого полка 36-й моторизованной дивизии вермахта.

Первое знамя врага у нас. У советских танкистов потерь за день не оказалось. У мотострелков 1 погиб и 11 человек ранены. Однако своя кухня не подоспела. Ни горячей каши, ни боевых ста грамм спирта.

Дали опять сухой паёк. Третий день без горячей еды. Нет спирта, сахара, махорки. Не хватает валенок, полушубков, ватных штанов и прочей зимней одежды. Задержки с ГСМ и боеприпасами.

Нагоняй полковника Ротмистрова начальнику тыла бригады интенданту 2-го ранга Блаженко. Комбрига взбесило то, что послал политрука Пивоварова в тыл к Блаженко за продуктами на автомашине, а тот вернулся пустой и зря прогонял машину.

Поздно вечером бойцы взвода, завалившись вповалку на полу в одной из изб, сразу провалились в сон. Командир взвода с тихой радостью заснул между двух Иванов – Лёлиным и Канаевым. Асланбек состоялся как воин и как командир. Он не посрамил память своего отца, потомственного воина и Георгиевского кавалера.

Утром рассказали, что у деревень Вьюхово и Владыкино дело не заладилось. Фашисты тоже хорошо подготовили опорный узел, и соседи, 1211-й и 1215-й полки 365-й стрелковой дивизии понесли значительные потери –погибли 237 человек.

Немцы опомнились. Досаждают их миномётчики и пулемётчики. Вся местность ими пристреляна. Фашисты били точно, организовано. Но и наши танкисты сработали умело и подавили все огневые точки противника и деревню освободили.

Одного фашистского пулемётчика снял наш стрелок: пуля прошла в висок через его каску навылет. Нашли этого немца в выкопанном под жилым домом пулемётном гнезде. Много положил он наших бойцов. Видать, когда менял перегретый ствол пулемёта МГ-34, его и достал уральский стрелок бронебойной пулей.

О том, что у пехотных стрелковых дивизий – не очень толковые командиры, поговаривают не зря. Мало боевого опыта, штабы работают не на уровне, хромает разведка, нет взаимодействия по родам войск, плохо со связью.

Генерал Жуков в каждом приказе ругал за тупую тактику лобовых атак на деревни, за то, что не используют охваты, маневры… Правда, артиллерии у нас маловато, да и танков явно не хватает. Со связью тяжело. Слаба авиаподдержка.

Красноармеец Колчин, учитель истории и географии семилетней школы города Ишимбая при ночёвке в Бирёво всё расспрашивал деревенских стариков о деревнях, реке Сестре, большом каменном храме на берегу реки. Его заинтересовало, почему местные крестьяне прилегающий к реке Сестре угол Бирёво – Мужево — Воронино называют «на Казарях».

Колчин своим солдатамземлякам растолмачил, что всё это место – зимняя путь-дорога тысячелетней давности, по которой гуляли и грабили сёла и города Древней Руси степные разбойники – хазары.

И они, и половцы, и хан Батый шли зимами по рекам, как по дорогам, потому что дороги непроезжие, по пути – лесные завалы. Теперь яко тать в ночи, пришли «новые хазары», бронированные танковые армии и механизированные корпуса и дивизии — потомки западных псов, немцев-рыцарей. Те же грабители и разбойники.

Виктор Канаев

Источник фото: газета «Клинская Неделя» №48 за 2018 год