Русскую историю кто только не писал и не переписывал. По мнению доктора исторических наук Александра Пыжикова, греки, возглавлявшие русскую церковь после принятия ею христианства, сделали историю киево-центричной, из Киева исходящей.

После смуты романовские историки, вернее апологеты Романовых, выходцы из Польши и Малороссии за основу взяли труды отца польской истории Яна Длугоша, жившего в XV веке, и Матвея Стрыйковского, польского историка XVI века. Именно они ввели в обиход понятие «монголо–татарское иго».

Затем обосновавшиеся в России немцы выдвинули норманнскую теорию. Суть русской истории по их понятиям сводилась к тому, что государственность русский народ получил от Запада, духовность – от Византии, а сам русский народ был ни на что не способен.

[YaDir03]

Ответственный секретарь клинского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК) Михаил Томилин имеет свой взгляд на историографию.

Большое количество русских историков-патриотов занималось исследованием настоящей русской истории. Их имена не афишировались, замалчивались, шельмовались.

Одним из таких учёных был Василий Маркович Флоринский. Он окончил Петербургскую медико-хирургическую академию, получил звание профессора.

Но медицина не стала главным делом его жизни. Его захватила сравнительная археология. В Томске с его активным участием 22 июля 1888 г. торжественно открылся императорский университет.

Василий Флоринский организовал при университете археологический музей, много сделавший для изучения курганных сибирских древностей. Русский учёный нашёл ответ на вопрос, каким народам и какой расе принадлежат тысячи древних курганов, разбросанных на просторах Сибири.

Его ответ — древнейшее население Сибири принадлежало к арийской расе, племенам, ставшим позднее известными истории как славяне.

Труд Василия Флоринского «Первобытные славяне по памятникам их доисторической жизни», изданный в Томске в 1894 году, практически никому не известен, но его роль и сегодня не потеряла своей значимости.

Его основанные на фактах размышления и выводы о прародине арийской народности, о переселении арийцев из Центральной Азии, путях этих переселений поражают своей проницательностью.

Его открытия выводят на чистую воду все выдумки о русской истории. Василий Флоринский открыл и доказал восточные, сибирские корни возникновения государственности России.

В начале 1960-х годов Россию посетил индийский ученый, профессор, санcкритолог Дурга Прасад Шастри. После двух недель пребывания он сказал индологу Наталье Гусевой: «Не надо переводить!

[GASPost03]

Я понимаю, что вы говорите. Вы говорите на измененной форме санскрита.» Хотя она говорила по-русски. Василий Флоринский в своём труде «Первобытные славяне по памятникам их доисторической жизни» пишет: «Данные языка представляют собой одно из важных оснований для тех или других заключений о национальных древностях… он может освещать не только исторические времена, но и ввести нас в доисторическую глубь, откуда не доходит ни одного луча ни в народных преданиях, ни в письменности».

Привычно объяснение значения слова «город» как огороженного места. Василий Флоринский объясняет, что под влиянием учения Шлёцера, производящего русский государственный строй от варягов – шведов, он этимологию слова вывел из германского языка от слова «гарда»/«harda», обозначающего «стеречь, оборонять».

Но, как замечает Флоринский, в летописи Нестора пишется не град, а именно город, где буква «о» коренная: «Тогда город в древнем этимологическом значении сопоставим со словом гора, от санскритского «ghiri», в русском языке горою называется возвышенность, в том числе высокий речной берег».

Далее Флоринский сравнивает немецкое «berg», славянское берег и немецкое «burg», которое взято так же от горы – выдающейся возвышенности или высокого речного берега.

Поэтому, как пишет Флоринский: «С горою может быть связано первое представление о естественной крепости» и тогда слова «городить» и «огораживать» появились позднее от слова «город».

«Когда возвышенные и защищённые природой пункты, стали обноситься искусственными сооружениями, земляным валом, стеною и палисадом».

[YaDir04]

В «Описании Московской губернии 1781 года» древнее клинское городище — «…одно из тех, кои сама природа для населения предопределяет и с высоты которого в около лежащие стороны приятный вид простирается…»

Древняя часть Клина, его укрепленное ядро расположено на возвышенном, трудно доступном месте с широким обзором. Высота холма над уровнем реки Сестры – 20 метров.

Река образует здесь почти замкнутую петлю, обойдя полуостров сердцевидной формы. Рекой зажат узкий перешеек с обрывистыми откосами, который представляет собой небольшое плато прямоугольной формы площадью 1125 кв. м, которое господствовало и являлось доминантой в окружающей местности.

Земляная крепость запирала узкий перешеек петли реки Сестры. Воистину – «berg», «burg», славянский берег. Так же объясняется появление в слове город буквы «д»: «Тогда буква «д» в слове город должна принадлежать другому слову.

Как сложное слово «город» таким образом производили от слов «гора» и «род», племя, то есть центр или место управления при первоначальном родовом складе общины».

Близкое к слову «город» слово «городище», по мнению Василия Флоринского, обозначает место бывшего оставленного города или места, на котором существовал укреплённый пункт, поселение.

А писатель Лев Толстой считал, что русские слова, оканчивающиеся на «ще», обозначают некую площадь. На клинской земле таких названий предостаточно – село и деревня Городище и несколько пустошей с таким названием.

[GASPost04]

Клинскую крепость окружала стена. Слово, по Флоринскому, производится от санскритского корня «st» — суживаться, то есть «стена, стенка в этом смысле выражала бы понятие о преграде…

Есть ещё один санcкритский корень «stana», «stand», откуда и славянский стан – стоянка, полевое укрепление». В начале XVII века Клинский уезд делился на станы – Поламский по Ламе, Повольский по Волге и Подгородный под городом.

В Клинском уезде на реке Веска, притоке реки Сестра стояла деревня Старый стан. Клинская крепость в древности представляла собой острог, а острогом назывался частокол или палисадник из свай, брёвен, поставленных стоймя и заострённых сверху.

Василий Флоринский показал, что такими оградами окружали менее значимые укреплённые пункты по сравнению с более значимыми и окруженными бревенчатыми стенами с рубленными венцами, углами и башнями.

По Флоринскому «…острогом называли и само поселение, защищённое такою стеною, небольшую крепость, городок укреплённый стан. Интересно, что слово «острог» происходит не от слова «острый», заострённых кольев палисада, а от глагола «стерегу, остерегаю», от которого происходят «осторожность», «осторожный…».

Древняя столица Тверского княжества Тверь на Волге, Тверце и Тьмаке как крепость без посадов составляла 300 на 218 саженей, а Клинская так же без посадов – 46 на 80 саженей.

Была простая сажень – 2,13 м, маховая сажень – 1,76 м и косая сажень 2,48 м. Всего было 16 разновидностей саженей. Если считать в среднем сажень за 2 м, то размер клинской крепости 90 на 140 метров.

Действительно, небольшая и второстепенная по сравнению с Тверью. Василий Флоринский тонко подмечает: «Поэтому в летописях различают «городы рубити», а «остроги ставити».

При постройке каменных стен говорилось «заложить город» В Клину имелись свой ров и свой вал как земляная насыпь, Василий Флоринский слово «вал» относил к числу древнеславянских и даже до славянских слов: «В русских летописях встречаются многократные упоминания о земляных ограждениях при строительстве городов – спом, приспом (приспа), переспом, осыпь от глагола сыпать, осыпать, а впоследствии вал, земляная стена, земляной город».

В санскритском языке слово «val», «valote» означало «прикрывать обложить окружать». Василий Флоринский сделал вывод: «Специальные русские названия городских укреплений… доказывают, что наши предки при создании городов не руководствовались европейскими образцами, а пользовались своими стародавними преданиями».

Наш древний Клин не был исключением, а являлся образцом древнего русского оборонного зодчества или, на европейский манер, фортификации. Но это слово уже из другого языка.

МИХАИЛ ТОМИЛИН