Загрузка...
Масленая неделя, она же Сырная седмица — так называют Масленицу в Церкви, она же Блинница — название народное и неслучайное.
Задолго до Масленичной недели (еще одно народное прозвище этих дней) интернет начинает пестрить заголовками: «Как правильно есть блины на Масленицу?», «Кому блины на Масленицу не рекомендованы?», «Из какой муки и масла получаться ажурные и нежные блинчики на Масленицу?» и даже «Главные запреты на Масленицу».
Масленица, как считают этнографы, имеет древние языческие корни: сжигание чучела, кулачные бои, разнузданное веселье и пиршества, приуроченное к дням весеннего равноденствия существовали на Руси и до христианства. Церковь не стала ломать традицию, она деликатно вписала уже существующий уклад жизни в годичный церковный цикл, причем так, что период разгульного веселья обогатился глубочайшим смыслом. Давайте посмотрим, как это происходит.
По меткому замечанию митрополита Московского Филарета: «Дух Христов не враг благозаконных радостей», и Масленица — целая Масленая неделя накануне Великого поста (2 марта — 18 апреля) — как раз время для такого праздника. Время праздника, но, одновременно, и подготовки к подвигу поста. Церковь «с наступлением Масляной недели ставит людей на последнюю ступень приготовительного воздержания запрещением вкушать мясо и дозволением вкушать сыр и яйца, чтобы приучить отказаться от приятных яств и без печали переходить к посту» (С.В. Булгаков). Смотрите, в субботу, предшествующую Масленице, в храмах поминали усопших, причем не только своих родных и близких, мы поминали всех «усопших во благочестии и правой вере» — от Адама до наших дней. А особенно тех, кто погиб смертью внезапной, не получив церковного отпевания. Молясь за них, отдавая свой долг им, мы включались в общую историю человечества, становились сопричастными к миллионам тех, кто жил до нас.
Вчерашняя воскресная служба была посвящена Страшному суду, она напоминала нам о том, что и мы смертны, и мы предстанем перед Судом Божьим, призывала к духовному трезвлению (т.е. внимательности к своим мыслям и поступкам). Церковь именно напоминала нам о грядущем Страшном суде, а не пугала им: говоря о «муках вечных», об «огне вечном», она одновременно давала четкий критерий того, как надо жить, чтобы унаследовать Царствие Божье. Ничего сверхъестественного, никаких сверхчеловеческих усилий — просто будь человеком: накорми голодного, напои жаждущего, приюти бездомного, протяни руку отверженному, облегчи участь больного, навести заключенного — будь милосердным!
И вот, после воскресного призыва: «Возлюби ближнего!», наступает неделя, когда нам дается такая возможность. Пост, и особенно Великий пост, — это период сосредоточенности: мы собираем все свои мысли и чувства, обращая их к Богу, отказываясь от развлечений, отсекая лишнее, часто минимизируя свои отношения с другими людьми, и это понятно — духовное напряжение поста не оставляет места праздности. Но пост наступит только через неделю. А сейчас нам дано специальное время для того, чтобы мы могли проявить себя как «человеки» среди людей: кормили, поили, призывали под свой кров, сострадали, делились всем без сожаленья и сами благодарно разделяли чужое.
Дело ведь не в том, что на Масленицу мы не едим мясо, зато едим много блинов, ходим по гостям и зовем на угощенье к себе. Дело в другом: Церковь очень тактично побуждает нас к любви и щедрости, дает время на то, чтобы мы ощутили радость от своей щедрости, ликование от того, что любим! Так воспитывается человек. Так пестуется душа народа.
И уж точно неслучайно то, что Масленица заканчивается Прощеным воскресеньем (1 марта). Сблизившись, обновив отношения, ощутив свою общность с родными, близкими и даже самыми дальними — причем общность не только на бытовом уровне, но и в иной плоскости бытия, мы не можем не почувствовать, что не всегда бываем правы, что кроме нашего требовательного «Я» есть еще другие люди. И есть Бог, который видит все, даже сердце человеческое. Поэтому так логично, что последний день Масленицы становится днем, когда мы обращаемся к нашим ближним со словами: «Простите меня!» и слышим в ответ: «Бог простит! И я прощаю!». Вот это призывание в свидетели Бога, вот эта вертикаль в отношениях между людьми и свидетельствует о том, что радость, широта и щедрость Масленицы имеет под собой не бытовую основу — надмирную. Мы просим прощения, мы сами прощаем и это нам дает силу вступить в Великий пост.
В дни Масленицы, так же как на Святки и в Пасху, слабели имущественные, сословные и должностные различия, к столу приглашали нищих и убогих. Блины посылали в больницы, приюты, тюрьмы, остроги — всенародное единение перед тем, как вступить в долгий покаянный путь Великого поста.
Что же касается многочисленных вопросов, упомянутых в самом начале, то ответ на них один — из опыта святых: во всём должна быть умеренность — в еде особенно, и главный запрет — неумеренность.