2020 год. Год 75-летия Великой Победы. Храм Воскресения Словущего в Шипулино. Кладбище. Ограда. Памятник с четырьмя фамилиями, все –  Новожиловы. Последнее захоронение 15 января 2006 года. Игорь Васильевич Новожилов. Автор стихотворения с названием «1941 год», которое первоначально и привлекло моё внимание.

Учёный

А вот что говорится о нём в Википедии: советский, российский учёный-механик и педагог высшей школы. Профессор кафедры прикладной механики и управления мехмата МГУ, заслуженный профессор МГУ, поэт, прозаик, художник-график. Лауреат Государственной премии СССР. Лауреат Ломоносовской премии МГУ за педагогическую деятельность.

Игорь Васильевич Новожилов родился 3 декабря 1931 года в семье интеллигентов в рабочем посёлке Песочная, ныне город Киров. А вот детство его прошло в подмосковном Высоковске. Родители будущего учёного – Анна Александровна Хренова, учительница местной школы, и Василий Алексеевич Новожилов, последовательно начальник местной ТЭС, директор фабрики ёлочных игрушек, главный механик местного торфопредприятия, председатель колхоза. В октябре 1941 года В. А. Новожилов был призван в действующую армию, а его семья при приближении немецких войск эвакуировалась в Курганскую область. Из эвакуации семья вернулась в Высоковск, среднюю школу в котором Игорь Новожилов окончил с золотой медалью; продолжил обучение в Москве. При получении документов с ним произошёл курьёзный случай: будучи по национальности карелом, он с удивлением обнаружил в паспорте запись в графе «национальность» – «корей».

И.В. Новожилов внёс крупный вклад в развитие теории гироскопических и навигационных систем. Много работал в области фракционного анализа. Его работы имели отношение к искусственным спутникам и космическим аппаратам (за что он получил Медаль Федерации космонавтики России «За заслуги»), к железнодорожным составам, к объектам биомеханики и даже к разработке системы «человек – искусственная почка».

Сколько у человека из маленького городка Высоковска талантов? Удивительно. Золотая медаль. Сейчас золотом «за победу над школой» никого не удивишь: кто не «золотой», тот «серебряный», и на честь школы влияет количество, а не качество медалистов. А тогда, в 1940-1950-е, медаль «За отличные успехи и примерное поведение» была действительно золотой. Не только потому, что она из золота, а потому что обладатель её – школьник «на вес золота». Его медаль – площадка для высокого полёта.

Воспоминания о войне

Очень интересный человек! Чем? Тем, что оставил свои воспоминания военных и послевоенных лет о нашем «маленьком Париже». Тем, что добился огромных успехов как учёный. И ещё тем, что в своей книге «Год рождения 1921» показал войну из первых уст – из уст фронтовиков.

Вот как писал Игорь Васильевич о том времени: «Маршал Жуков в своих воспоминаниях назвал осень 41-го года самым тяжёлым отрезком войны. И я помню эту осень. Еще только что, в июле, я читал газеты старикам-карелам в бабушкиной Васихе и с глупой, детской самоуверенностью уверял их в скорой победе. Ещё в сентябре я обрадовался, что из-за войны отменились занятия в музыкальной школе. Но уже в начале октября мой родной Высоковск придавили тоска и безнадежность. Я помню серые, как тени дантова чистилища, вереницы отступающих солдат, которые потянулись через город. Помню позёмку по промёрзлой земле, багровый тусклый отсвет на краю ночного неба, шёпот: «Калинин горит».

Оставаться под немцем не было мысли: отец – коммунист, мать – учительница. Отец работал главным механиком торфопредприятия, был на брони и неделями не появлялся дома. Мать не знала, что делать. Мы вязали узлы, жгли «советские» книги. Старшая сестра Римма, у которой болели зубы, полоскала рот шалфеем и выплевывала на кровать: все равно – немцам.

Пятнадцатого октября мать решилась. Мы взяли узлы, пошли от немцев пешком: бабушка, мать, полугодовалая младшая сестрица Людмила у неё на руках, старшая сестра – тринадцати и я – девяти лет. Дошли до соседнего корпуса. Узлы развязались, и мы вернулись в только что брошенный дом. Утром шестнадцатого всё производство в районе встало. Отец получил повестку, появился дома, успел воткнуть нас в подвернувшийся эшелон беженцев и направился в военкомат».

Сам автор считает, что «мне досталось в войну не самой тяжёлой мерой. Вспоминается бесконечный, осенний путь в эвакуацию: набитая беженцами теплушка, унылые поля и жидкие перелески, бегущие за её приоткрытой для продуха дверью, причитание старух при зрелище бесконечных рядов копен, брошенных в разгар страды летом и уже покрытых снегом. Сидение в пересыльном зале Курганского дворца пионеров, шевелящиеся тропинки вшей между курганчиками вещей с лежащими на них беженцами. Воспоминание об этом пути сложилось у меня в стихотворение: «Во мне всегда мой сорок первый год…»

А это он пишет уже о возвращении домой: «В 43-м году мы вернулись из эвакуации в свое Подмосковье. Наш Высоковск был под немцами один месяц – ноябрь 41-го года. В нашей комнате первого этажа при немцах была кузница. Лошадей на перековку заводили по деревянному помосту через окно. Я побежал по довоенным приятелям. Слушаю: перед немцами растащили магазины, секретарь райкома спрятался в шкаф, фабрика горела три дня.

Город зимой был занесён снегом. Водопровод, канализация, отопление – всё замёрзло. Ходили по узким тропкам средь сугробов. Из сугробов до весны торчали руки и ноги трупов. Ноги отрубали, оттаивали средь чугунов в общественных кухнях, чтобы можно было снять сапоги. Никто не обращал внимания.

Немцы, заняв Высоковск, сожгли городской клуб, где был наш госпиталь. В нём было человек двести наших, тяжелораненых. Анатолий Павлович Попов, друг и однокашник по Высоковской школе, сейчас полковник в отставке, пробрался тогда в клуб после пожара. Рассказывал, сильно сморщившись: «Хоть и был я казарменным пацаном и видел, кажется, всё, но тут – волосы встали дыбом. Раненые, видно было, расползались, сгорая…

Высоковску, говорили, ещё повезло: через него прошли только фронтовые немецкие части, а гестапо не успело добраться. «А были уже готовы списки».

Был в нашем городишке свой дурачок, Сёма Шипулинский. Большой, добрый, нелепый, юродиво улыбающийся, сопливый. За ним, дразнясь, толпой бегали мальчишки. Он вышел на главную высоковскую улицу, обвешанный оружием: «Я – партизан». Немцы вздёрнули его на первом же суку. Упокой, Господь, его простую душу.

Сколько после войны появилось в нашем городишке и по другим городам и весям мальчишек с одной и той же приметой: без левой кисти и с покарябанной осколками физиономией. В левой пацан держал взрыватель, в правой – отвертку или молоток».

«Год рождения 1921»

Теперь о книге. Книга «Год рождения 1921» написана в жанре военной мемуаристики и представляет собой воспоминания представителей того поколения, на плечи которого легла основная тяжесть Великой Отечественной войны, прошедших через самые суровые её испытания от первого до последнего дня. Книга продолжает традиции писателей-фронтовиков – М.Шолохова, К.Симонова, В.Быкова, В.Астафьева и других, основная цель которых – показ судьбы человека в годы военного лихолетья.

«Моё поколение пережило войну десяти-четырнадцатилетними пацанами. Мы испытали высокий подъём духа военного времени и хлебнули досыта голода и недетского военного труда», – пишет автор книги «Год рождения 1921». Как сложилась книга? Можно сказать, случайно, но в жизни ничего случайного не бывает. На своей свадьбе он познакомился с двоюродным свояком из Твери Виктором Петровичем Лапаевым. Они сошлись, молодой человек «вцепился» во фронтовика. «Он неохотно уступал моим биографильским домогательствам, махал рукой, морщился. С отстранённым видом выслушивал мои предыдущие записи, поправлял неточности. Но быстро включался, входил в раж, жадно закуривал, ломал сигареты. Выставив локти и коленки, падал на спину, показывая, как лежат побитые кони. Выкидывал на меня скрюченные пальцы, будто прянувшая на него из будки лагерная овчарка… А я катал всё это без окончаний и запятых». Катал добрых лет 20, то после застолья, то на сеновале, «подгадав момент, извлекал амбарную книгу и разматывал одиссею Викторовых концлагерей, шталагов, побегов, арестов».

Встреча с другим фронтовиком, соседом по дому Игорем Сергеевичем Косовым состоялась при обычных для автомобилиста обстоятельствах, – тот предложил свою помощь водителю заглохшего «горбатого» автомобиля. «Сошлись поближе. Он оказался удивительно интересным человеком с необычной биографией разведчика, командира дивизиона «катюш», архивиста, редактора. …В его рассказах оживали фронтовой хирург Вишневский и профессор скрипичных наук из Одессы Столярский, маршал Жуков и любимый ординарец Александр Иванович Котов – Котяра. Игорь Сергеевич не раз брался за перо, написал несколько страниц, – тем всё и кончилось. Я стал записывать его разговоры.

Так я оказался владельцем записей двух бесценных военных биографий. Чувство немалой ответственности за оказавшийся в моих руках материал подвигает меня на его публикацию. Размышления о каком-либо сюжетном переплетении обеих биографий привели к тому, что наиболее уместным мне представляется их параллельный пересказ с минимальными пересечениями. Могучий стержень сюжета – это сама война».

В книге упоминаются отцовы друзья ещё с деревни: Николай Михайлович Горбин и Иван Михайлович Матвеев – кадровые военные.

Сегодня много мемуарной литературы. Разной. Но вот такая – от первого лица рядовых фронтовиков передающая дух времени «изнутри» – потрясает своей искренней правдивостью.

Татьяна Кочеткова

1 200 просмотров

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Close

Рубрики