За плечами Юрия Константиновича Терентьева, начальника ПСО-20 Клинского территориального управления ГКУ «Мособлпожспас», большой опыт работы в поисково-спасательной службе. Он руководит отрядом в Клину уже шестнадцать лет. Но не менее ценным выглядит и его жизненный опыт. За его плечами срочная в Афганистане и сверхсрочная в парашютно-десантной службе, в общей сложности две тысячи прыжков с парашютом. На срочную молодой человек был призван в 1981 году.

– В те годы несколько другое отношение было к армии, – рассказывает Юрий Терентьев. – Если не служил, с тобой и девушки-то гулять не шли.

Да и на работе, куда был направлен по распределению, сказали: «Отслужишь, тогда приходи».

Годы афганской войны болью отзываются в сердцах матерей и жён российских ребят, отправлявшихся выполнять интернациональный долг на чужбину. Страшно было получить известие о том, что твоего близкого человека забрали в Афганистан. Юрий Терентьев отправился служить в «горячую точку» по воле случая.

– Я должен был служить в Таманской дивизии, – рассказывает он. – Нас привезли в Железнодорожный, на областной сборный пункт. День проходит – за нами никто не приезжает, второй день – никто не приезжает. На третий открывается дверь, заходят ребята в голубых беретах, говорят: так и так, у нас не хватает людей, кто хочет служить в ВДВ? Народ – У-у-у, ВДВ! Я, я, я! Но после того как они рассказали, что нас ждет, желающих поубавилось. Опять стало не хватать людей. Тогда один военный говорит: «Мы завтра уезжаем, а за остальными приедут только после праздников (а было 30 апреля)». Тут мой приятель говорит: «Пойдём с ним». Я говорю: «Пойдём». Нас записали. Ночью разбудили, мы прошли повторную комиссию. На следующий день – в самолет и в Прибалтику, в Гайжунай.

Благодаря юношескому максимализму страха перед службой в Афганистане молодые люди не испытывали. Некоторые, наоборот, стремились туда попасть, ожидая от службы особой романтики. Юрий Константинович к этой категории не относился, но все, что с ним происходило, принимал как должное.

– Я уже после присяги знал, где будет проходить моя дальнейшая служба, – вспоминает он. – Но родителям ничего не говорил. Я даже рад был, что туда поеду. Думаю, что ж, повоюем. Правда, когда началась подготовка, понял, что всё далеко не так романтично. Сложно было тем, кто не занимался спортом. У Юрия Константиновича к тому времени уже был разряд по лыжам и разряд по самбо, и это ему здорово помогло.

– Основной упор в ВДВ делается на физподготовку, – рассказывает он. – В учебке все передвижения у нас были только бегом. Шагом вообще запрещалось ходить. Так тренировали выносливость. Один день были теоретические занятия, один день – физподготовка, включающая кросс десять километров, в полной выкладке, в сапогах, а после кросса небольшой отдых и рукопашный бой. При проведении кросса время засекается, естественно, по последнему. Бежит взвод, значит, взвод должен уложиться. Не уложился, значит, отдохнули десять минут, и повтор. Так что слабых приходилось даже на себе нести. А после рукопашного боя – все руки и ноги синие становились.

Что испытывает человек перед первым прыжком с парашютом, может понять только тот, кто это пробовал. Юрий Константинович совершил свой первый прыжок через два месяца после присяги.

– В этот день я вообще впервые сел в самолет, – рассказывает наш герой. – Летели на АН-2, «кукурузнике». Дверь открыли, я как глянул вниз – А! Ё-моЁ! Ну а как не прыгнуть, все же пальцем будут показывать – отказник. Да и подготовка была, настрой, мотивация. А вот второй раз прыгать было даже сложнее, потому что уже представлял, что меня ждет. Летели на ИЛ-76, скорость 250 км/ч на выброске. Изморось, земли не видно. Выпрыгнул, как в молоко. Взвод разбросало. Кто в болото упал, кто на дереве повис. А к месту сбора должны прийти все вместе. Никого бросить нельзя.

Полтора года Юрий Константинович прослужил в 345 отдельном гвардейском полку ВДВ. За это время он совершил двадцать четыре боевых выхода.

По возвращении домой устроился служить по контракту в летную военную часть, расположенную в Клину, а вскоре узнал о парашютно-десантной службе, куда бывалого десантника сразу же взяли.

– Сначала просто прыжки выполняли, потом начали по сборам ездить, потом в составе сборной. Парашюты испытывали. Прыгали в разное время дня и ночи, в разные сезоны и погодные условия. С максимальных и минимальных высот, – рассказывает он.

Придя в 2005 году работать в ПСО-20, Юрий Константинович подошел к начальнику «Мособлспас» Владимиру Гайдуку с предложением организовать парашютно-десантную группу на базе ПСО-20 для скорейшей доставки в труднодоступную зону ЧС спасателей и оборудования. Тот дал добро, и Терентьев начал готовить группу.

– Кто-то пришел «с нуля», кто-то в ВДВ отслужил. Мы ездили на аэродром. И не просто прыгали, а старались научиться рассчитывать прыжок, чтобы прийти в определенное место. Зимой тоже прыгали, в разных условиях. По восемь – десять прыжков делали. В противопаводковых учениях в Луховицах даже хотели участвовать. Но я посмотрел – площадка приземления ограниченная, парашюты у нас не те, да и в зоне реки всегда ветер. Если кто-то промахнется и попадет в ледяную воду, то может замерзнуть. Для подобных прыжков требуются серьёзные меры безопасности. Тем не менее Владимир Николаевич дал нам команду, и мы присутствовали на всеобщем построении – с парашютами, как парашютно-десантная группа.

Рассуждая о возможности возрождения парашютно-десантной группы в ГКУ «Мособлпожспас», Юрий Константинович отмечает её высокую затратность. Ведь именно денежный вопрос в своё время не позволил ей развиваться.

– Парашютно-десантная группа не существует отдельно от авиационной службы, – говорит он. – Если есть самолет или вертолет, то нужно учитывать, сколько он может взять на борт человек. Парашютно-десантная группа – это три – четыре человека. Конечно, лучше, чтобы группу десантировал борт Ми-8. Там же не только люди, но и грузовая тара. Сбрасывают на парашютах средства тушения, тёплую одежду и еду терпящим бедствие. В свое время, на прошлой работе, когда затонула подводная лодка «Комсомолец», мы на практике отрабатывали десантирование лодок. При десантировании надувной лодки открывается стабилизирующий парашют, срабатывает баллон с углекислотой, лодка сама надувается и приземляется сразу на воду в место ЧС. Возможностей у группы много, но это не дешёвое удовольствие. Парашюты дорогие, техника. Сами прыжки нужно нарабатывать. На прежней работе в год я должен был выполнить не менее ста прыжков. И расписывалось, какие это должны быть прыжки: сколько сделать ночью, сколько днем, сколько на воду, сколько на лес, сколько на ограниченные площадки. Сколько с минимальных высот, сколько с максимальных. Прыжки с грузовыми контейнерами. То есть была определенная программа, которую я должен был отрабатывать.

Кроме того, если встал бы вопрос возрождения парашютно-десантной группы в ГКУ «Мособлпожспас», пришлось бы заново набирать людей, потому что из десяти спасателей-парашютистов на сегодняшний день в ПСО-20 остался лишь один человек. Остальные ушли работать в Москву. Тем не менее, в отряде продолжают работать высококлассные специалисты. Среди них брат Юрия Константиновича – Валерий, знаменитый пауэрлифтингист, и старший сын Алексей. Оба спасатели. Младший сын Андрей трудится инженером-конструктором на заводе по производству квадроциклов и снегоходов. В семье Терентьевых во все времена большое внимание уделяли спорту, считая его неотъемлемой частью жизни. А еще в семье Терентьевых всегда воспитывали настоящих мужчин, готовых стать примером как для своих коллег, и для всех окружающих.

Екатерина Тихомирова

фото: Галина Ремезова