Одним из первых открытий, которые я для себя сделал на Машиностроительном заводе (МСЗ) в городе Электросталь, стало то, что человек всё-таки может прожить без мобильного телефона. По крайней мере, три часа. Как говорится, «проверено на себе». Но для этого надо оказаться там, куда с «мобильником», а тем более с фотоаппаратом не пускают, да и где и без него очень интересно. Поэтому фотографии, которые вы здесь увидите, любезно предоставлены пресс-службой предприятия. Или же сделаны в музее, попасть в который могут уже не только журналисты. В отличие от цехов предприятия, где выпускают, страшно сказать – ядерное топливо! Точнее – топливо для атомных электростанций. Можно ли любопытному человеку отказаться от такой возможности? Нет? Значит, поехали…

Оживление в Затишье

Именно что «поехали», потому что до непосредственно цехов от проходной завода, где на входе-въезде проверяют не только «чужаков», но и тех, у кого на груди «родной» для предприятия бейдж с фотографией, позволяющей убедиться, что это именно тот человек, которому можно проходить без особого приглашения, всё-таки довольно далеко. Территория предприятия – большая, есть на ней, помимо производственных помещений, складов, столовых и медпунктов ещё и довольно много… леса, в котором, как говорят, даже зайцы и лисы живут, неизвестно как туда без пропуска попавшие. В сезон можно увидеть грибы, слава Богу, не ядерные. А передвигаются работники завода в основном на транспорте, в том числе на велосипедах. Правда, в последнее время их используют всё реже. Дело в том, что руководство МСЗ беспокоится о тех, кого считает главным достоянием предприятия – о работающих на нём людях. Поэтому их безопасность и тем более жизнь не должны, что называется, «подвергаться…» Велосипед же – штука не устойчивая, а значит, травмоопасная.

На мой вопрос, не будет ли считаться «несчастным случаем на производстве», если лиса съест какого-нибудь зазевавшегося зайца, мне ответили, что только в том случае, если заяц этот официально числился в штате. Что вряд ли. Потому что производство здесь серьёзное, и работающие на нём люди, должны быть с головой и с руками, а у животных, что ни говори, только лапы…

Территория такая досталось предприятия исторически. Цены на подмосковную землю в начале прошлого века не зависели от её удалённости от МКАД, да и МКАДа, как такового ещё не было, поэтому при желании можно было развернуться. А желание совпало с необходимостью…

Шла Первая мировая война, фронту не хватало боеприпасов, и правительство царя-батюшки Николая Александровича Второго поручило предпринимателю Николаю Александровичу Второву этот пробел как-то устранить. Сказалось на выборе «исполнителя госзаказа» не столько совпадение имён-отчеств и т.д., сколько наличие у этого потомственного и уже довольно известного в стране промышленника собственного, очень даже солидного капитала.

500 десятин земли Второву от Второго достались безвозмездно, ещё некоторое её количество он подкупил сам, и построить решил не один завод, а сразу два. По обеим сторонам железной дороги, которая, к счастью, в Затишье уже была. Один из них спустя пару десятилетий посёлок с таким названием переименует в честь себя – в город Электросталь, а второй… Второй, спустя сто с небольшим лет будет скромно называться машиностроительным заводом, хотя какие уж тут машины… Завод строился как «снаряжательный». И «снаряжал» он, простите за тавтологию, снаряды.

Помимо дешёвой земли и железнодорожной линии, позволявшей легко привозить комплектующие и увозить «готовую продукцию потребителям» – в сторону фронта, было у этого места и ещё одно преимущество: дешёвый мужской труд. Дело в том, что большинство предприятий в округе были ткацкими, а значит, работали на них в основном женщины – ну какой уважающий себя мужик пойдёт в ткачихи?!

Приказ о строительстве завода был подписан 1 июня 1916-го. Предполагалось, что продукцию он начнёт выдавать через полтора года, но первая партия боеприпасов была выпущена уже 28 февраля 1917 года. Случись такое парой десятилетий позже, Второва обязательно назвали бы «героем пятилетки», «стахановцем» и вручили бы ему Орден Ленина или хотя бы Трудового Красного Знамени. Если бы, конечно, не расстреляли… Как это случилось с несколькими директорами, руководившими этим предприятием в тридцатых. Позже их, конечно же, реабилитировали, но… Впрочем, Николай Александрович тоже погиб от пули. В своём московском особняке (теперь там резиденция посла США) от руки человека просившего, но так и не выпросившего у него денег. Убийца, кстати, тоже не ушёл. Второв, пока еще были силы, выхватил у него оружие и застрелил его…

Для «Катюши» и «Ванюши»…

Власть в стране время от времени меняется, потребность в боеприпасах остаётся. Важней, пожалуй, только припасы продовольственные. Поэтому, как рассказали нам в музее завода, бывали в его истории времена, когда производство останавливалось для того, чтобы выгнать всех сотрудников на сельхозработы – помогать крестьянам, которых революция освободила, как выяснилось, не только от помещиков и кулаков. Но в основном, конечно же, в его цехах наполняли взрывчатым веществом заготовки снарядов.

Технология, которая применялась на заводе, была французской – по тем временам достаточно перспективной и… очень долгой: снаряд размером с литровую бутылку наполнялся через воронку разогретым до жидкого состояния тринитротолуолом в среднем в течение 5-6 часов. На заполнение более крупных «болванок» требовалось 5-6 дней. Потому что метод «краёв не видишь?!» здесь не проходил. Наполнять ёмкость сразу «под завязку» было нельзя, потому что при остывании взрывчатые вещества могли образовывать воздушные поры, и снаряд уже не был бы столь высокоточным, а то и вообще мог взорваться в стволе орудия.

Ускорить процесс, сделать его более технологичным помогла, в том числе и… – чем бы заменить навеянное лисами и зайцами слово «косолапость»? – неосторожность, неловкость, конфузия. Нет, сначала наши люди – которые и с головой, и с руками – придумали делать из взрывчатого вещества своего рода «столбики», которыми и наполняли заготовки снарядов, а дальше уже заливали остававшиеся полости жидким тринитротолуолом. А потом один снаряд с одного из столов… уронили. Хорошо, что взрыватель к нему ещё не был прикручен…Крышка не была закрыта, тринитротолуол рассыпался… За брак в то время могли и расстрелять, поэтому мастер производства собрал взрывчатку «в ладошку», засыпал обратно в снаряд, но отправлять его на войну не решился. Попробовали его испытать, и оказалось, что снаряд этот вполне пригоден для использования. В итоге инженер Николай Титович Зверев разработал технологию, когда взрывчатое вещество измельчалось до состояния, напоминающего гранулированный кофе, и при помощи шнека, как у мясорубки засыпалось в снаряд. Эта технология позволяла наполнять заготовки в несколько десятков, если не в сто раз быстрее и была внедрена затем на всех снаряжательных заводах России.

Летом 1941-го стало не до сельхозработ… А осенью, когда немцы приблизились к Москве, завод эвакуировали в Сибирь. Но захватчики – близко, завод – далеко, боеприпасов не хватает, а возить из далеких регионов достаточно сложно. И тогда в Электросталь, которая Затишьем перестала быть уже во всех смыслах, присылают директором Семена Абрамовича Невструева. Для того, чтобы посмотреть, что можно сделать. Он посмотрел… И понял, что даже на оставшемся после эвакуации оборудовании можно продолжать работать, выпускать снаряды. В том числе для знаменитых «Катюш» и менее знаменитых, но более мощных «Ванюш» (в снаряде для «Катюши» было шесть килограмм взрывчатого вещества, в снаряде для «Ванюши» – тридцать!).

Интересный факт, поведанный нам в музее: наши умельцы научились запускать эти снаряды не только из специальных установок на рамах грузовиков. Делали из металла рамки типа футбольных ворот, крепили на них боеприпасы прямо в упаковке, подводили электричество и… Говорят, что немцы боялись этих снарядов не только из-за того, что от них горело всё – от дерева до бетона, но ещё и потому, что прилетали они иногда «целыми ящиками»…

Женщины перестали быть исключительно ткачихами, дети быстрее становились взрослыми. Работали по 20 часов. Получалась своего рода «удалёнка наоборот»: не дом становился «офисом», а рабочее место становилось «домом»: на производстве были организованы лежаки: поспав четыре часа, люди снова брались за свой нелёгкий труд.

В годы Великой Отечественной на предприятии было выпущено около 240 миллионов мин, бомб и снарядов более чем 80 модификаций. Это – приблизительно одна треть всех выпущенных по фашистским захватчикам. Поэтому в 1943-м году Указом Президиума Верховного Совета СССР «за образцовое выполнение заданий Правительства по производству боеприпасов» Машиностроительный завод был награждён первым орденом Ленина…

Снаряды – кончились…

…Второй орден Ленина появится на знамени предприятия через одиннадцать лет. За весомый вклад в создание «ядерного щита». Не прошло и пары недель после того, как 6 и 9 августа 1945 года американцы сбросили атомные бомбы на японские города Хиросима и Нагасаки, как в СССР был создан Специальный комитет. Главой назначен Лаврентий Берия. Комитет наделён чрезвычайными полномочиями по привлечению любых ресурсов, имевшихся в распоряжении правительства. Предприятия и целые наркоматы, выполнявшие во время Великой Отечественной войны другие задачи, перепрофилировались под атомный проект. И первым таким предприятием уже 30 августа в этот проект вступившим, стал бывший «снаряжательный», бывший «завод №12 Наркомбоеприпасов»… Будут у него ещё и другие имена-номера, начинающиеся со слов «Почтовый ящик…»

Завод полностью и навсегда прекращает заниматься всем тем, что связано со снарядами. Он становится производственной площадкой по отработке технологии и производства урановой продукции. Заранее прошу прощения за то, что буду слишком часто употреблять слово «первый»…

Именно на этом предприятии впервые изготовили блочки из металлического урана высокой чистоты для первого советского исследовательского реактора Ф-1; для первого советского промышленного реактора «А-1», в котором выделили плутоний для первой советской атомной бомбы, а также керамические блочки металлического урана, необходимые для наработки трития, который использовался в создании первой советской водородной бомбы.

Но напрямую атомные бомбы здесь никогда не производили и не производят.

Здесь работал Николай Васильевич (Николаус Вильгельм) Риль – немецкий физик и радиохимик, после войны приехавший со своей командой в СССР, и первые наработки, связанные с ядерной энергетикой, с производством ядерного топлива, были – по немецкой технологии.

А потом Машиностроительный завод приступил к выпуску ядерного топлива.

— Наш потенциальный противник понял, что мы его опять переплюнули, и что нас стоит бояться. И советские ученые решили позаниматься мирным атомным направлением, – пояснил Денис Хрящёв – начальник отдела по связям с общественностью, который и проводил для нас экскурсию. Проводил интересно и, что немаловажно, с юмором.

Завод обеспечивал ядерным топливом первую в мире Обнинскую АЭС, первую советскую атомную подводную лодку «Ленинский комсомол», первый в мире атомный ледокол «Ленин»…

Слово «первый» в рассказе об истории предприятия можно и дальше повторять. Но не просто так, а вполне заслуженно. Отмечу одно из важнейших «первых»: в 1996 году завод первым в отрасли и одним из первых в стране получает международный сертификат качества «TUV CERT», свидетельствующий о том, что система обеспечения качества при изготовлении тепловыделяющих сборок и их составных частей для АЭС, соответствует требованиям международных стандартов. Предприятием был заключен контракт на поставку ядерного топлива на европейские атомные станции. Сегодня каждый восьмой реактор в мире работает на ядерном топливе марки «Элемаш». Предприятие обеспечивает работу более 60 энергоблоков в 14 странах Европы и Азии, среди которых Китай, Индия, Венгрия, Чехия, Словакия, Финляндия, Швейцария, Нидерланды, Германия и Англия. То есть то, как выглядит изготовленное в России ядерное топливо, знают и в странах НАТО. Посмотрим и мы…

Одной таблетки не достаточно…

Бывать на различных производствах люблю с детства, с «профориентационных» экскурсий. Как любил и люблю прихватывать что-то на память. Машиностроительный завод, выпускающий ядерное топливо – первое, пожалуй, предприятие, с которого мне не хотелось ничего «стянуть на память». Даже урановую таблетку. Но мне её всё-таки подарили. Как и всем участникам организованного Союзом журналистов Подмосковья пресс-тура. В сувенирной упаковке, на которой написано, что «ОДНА урановая таблетка (5 г энергетического урана)… содержит энергию, эквивалентную 2,24 барреля нефти, 441 кг каменного угля, 375 кубометрам природного газа. В каждый энергоблок ВВЭР-1000 загружается 16 782 480 таблеток».

Прикоснуться к такой таблетке – всё равно, что прикоснуться к тайне, к чему-то «секретному».

— Да, не бойтесь, никакого «облучения» не получите, – успокоили нас. – Но глотать не надо… И руки лучше всё-таки помыть.

«Для успокоения души» на выходе из цеха нас всё-таки проверили «на радиацию». Здесь же стоял доселе не виданный, а потому вызвавший громадный интерес аппарат для автоматического пневматического снятия бахил – штука очень полезная не только там, где на ногах может осесть урановая пыльца. Ещё бы придумать аппарат для их автоматического надевания… Но это вопрос уже не к Машиностроительному заводу в Электростали, и даже не ко всему «Росатому», в структуру которого он теперь входит.

Но не будем отвлекаться! Как, по вашему мнению, выглядит ядерное топливо? Сам бы я никогда не догадался, пока не увидел твэлы. «ТВЭЛ» – это такая герметичная тонкостенная трубочка из циркониевого сплава с приваренными на концах заглушками. Трубочки-твэлы собираются в конструкцию, которая «в профиль» выглядит как… пачка металлических «макарон», друг друга, впрочем, не касающихся. Почему? Потому что их держат «дистанционирующие решетки», при взгляде «анфас» напоминающие соты.

Трубочки наполняются таблетками из обогащённого диоксида урана. Как тубусы в аптеках с шипучими таблетками-витаминами. Только количество этих таблеток во много раз больше. Вид, форма и размеры у них могут отличаться: диаметр –- от 5,9 до 14,3, высота – от 6,6 до 16,5 мм, с центральным отверстием и без него, с фасками и лунками на торцах, с разной плотностью, с добавками различного обогащения и другими параметрами. Длина твэлов тоже может быть разной, как и форма, и состав конструкций, в которые они собраны. В конце концов, атомные реакторы на разных станциях, а уж тем более в разных странах тоже друг от друга отличаются, и всем надо «угодить».

Нам показали весь процесс сборки: вот трубочка, вот она запаивается с одной стороны, вот она заполняется таблетками, вот запаивается с другой стороны, вот автоматика выбирает нужные твэлы и компонует их в конструкции, в ТВС – тепловыделяющие сборки…

Просто? Совсем не просто! Я не перечислил огромное количество контрольных операций, которые сопровождают каждый из этих этапов: автоматический контроль сварных швов, автоматизированный контроль отсутствия кислорода и влаги в гелии, заполняющем твэлы, контроль геометрии, контроль герметичности твэлов (её проверяют ультразвуком), контроль содержания урана-235 в топливных таблетках, снаряжённых в твэлы, контроль отсутствия зазоров между топливными таблетками, контроль альфа-загрязнённости поверхности твэла… Если б меня на моей работе так контролировали, я бы, наверное, взорвался. Здесь задача противоположная – чтобы не взорвалось ничего. А то, знаете ли – Чернобыль, Фукусима…

У каждой партии – электронный паспорт. Хотят уйти от бумаг. Цифровизация и здесь идёт полным ходом. Но изменения в процесс производства происходят не только благодаря ей. Меняется и оборудование. Большинство процессов автоматизировано. Человек… тут хочу сделать лирическое отступление… На одном из станков-автоматов я заметил смешную рожицу, нарисованную маркером. Получилась – «автоматика с человеческим лицом…»

«Мы постарались заменить всё» – сказали нам в цехе, огромном по своим размерам, особенно в длину. Это объясняется тем, что раньше работала немецкая продольная линия, от окна до окна, но мастера завода всё переделали. Теперь процесс идёт «поперёк». И это вовсе не потому, что «у нас всё – так…», свой «особый путь» и т.д. Просто – экономия пространства. Ведь на заводе идёт не только сборка твэл и ТВС. Здесь же производят и трубки, и порошок диоксида урана, из которого делают таблетки, и сами эти таблетки. Во времена «перестройки», «ускорения» и «конверсии» на Машиностроительном заводе выпускали также утюги, чайники, пылесосы, фритюрницы, ручные швейные машинки. Экземпляры такой «стратегической» продукции представлены в музее завода. Как память.

Если разлука с «ширпотребом» прошла, что называется, без печали, то отказаться от производства, например, кальция пришлось исключительно по вине международной конъюнктуры: конкурировать на рынке пусть и не со столь качественным, как у МСЗ, но куда более дешёвым китайским – дело бессмысленное и беспощадное. Из неядерного на заводе осталось производство труб разных модификаций из различных материалов для нефтяной, авиастроительной и космической промышленности. Мощности механического производства позволяют выполнять работы по изготовлению разного рода комплектующих. С высокой точностью и с высоким качеством. Любой сложности. Как тяжёлые головки ТВС, так и изделия размером с иголочное ушко.

Кстати, как рассказали нам на заводе, «Росатом» действительно разрабатывает, да и во всем мире пытаются создать, АЭС малой мощности, которые позволили бы, условно, каждому человеку принести домой «батарейку» размером с женскую губную помаду, и в течение примерно десяти лет обеспечивать с её помощью квартиру светом и теплом.

Но и «противопоказания» от такого «ноу-хау» тоже имеются: это вопросы безопасности. Есть страны, у которых ни ядерных компетенций, ни тем более ядерного оружия нет, но им этого очень хочется. И есть страны, у которых и ядерные компетенции, и ядерное оружие есть, но этого сильно не хочется остальным странам…

Кстати, о компетенциях:

— Мы единственное предприятие, обладающее компетенциями в производстве ядерного топлива для всего плавучего атомного направления, то есть все подводные и надводные атомные суда обеспечиваются ядерным топливом производства только нашего машиностроительного завода, — с гордостью за своё предприятие сказал нам Денис Хрящёв. И подытожил:

— В складывающейся в стране и в мире ситуации наш Машиностроительный завод чувствует себя уверенно. Да, есть небольшая нехватка кадров, но те профессионалы, которые работают у нас сейчас, с поставленными задачами справляются. Перспективы у завода довольно широкие. Спрос растёт. Мы выполняли и выполняем заказы не только в нашей стране, но и в Европе, и в Азии, ведь атомные станции продолжают строиться по всему миру, не только в России. Развивается Северный морской путь, а для него понадобится и уже строится огромное количество подводных и надводных судов. Поэтому заказы у нас есть и будут. Не только из России. Почему несмотря ни на какие разногласия между странами даже на Западе предпочитают покупать топливо для АЭС у нас? Потому что наша продукция – качественнее, дешевле, надёжнее…

Алексей Сокольский