Кому из нас не знакома эта пушкинская строка! Однако ноябрю всё же ближе этюды унылой поры. И хотя в ноябре нет-нет да и выпадают тёплые денёчки, но, увы, «в багрец и в золото одетые леса» вы уже не увидите. Ноябрю гораздо привычнее ощущать холодную росу заморозки, порывы холодного ветра и мокрый снег, тающий под моросящим дождём.

И всё же для любителей прогулок и такая непогода не может являться серьёзной помехой. Чтобы в этом убедиться, достаточно пройтись по таким клинским паркам, как Сестрорецкий и Майдановский, заглянуть в лесочек за Талицким проездом и побывать в Демьяново. То есть полюбоваться теми местами, которые издавна были исхожены вдоль и поперёк Петром Ильичём Чайковским. Вот как это представил в своих записях писатель и исследователь жизни великого композитора: В. В. Холодковский:

«Но вот и лето минуло. Отцвели цветы, собраны все ягоды и грибы в лесу (одно из любимейших удовольствий Петра Ильича), шуршащий ковёр листопада укрыл все дорожки и тропинки…

Во Францию, на виллу «Белэр» приходит письмо из Майданово: «… А здесь уже давно осень, холодный северный ветер нескончаемо дует и по ночам воет в трубе».

«… Хотя я это тоже люблю», — добавляет Чайковский. Он любил осень почти так же, как весну. Любил горький аромат опавших листьев, любил серую подмосковную даль, затянутую лёгкой сеткой дождя…

И с той же радостной готовностью, с открытой душой, как встречал он первую грозу, отмечает он в своём дневнике и дату возвращения зимы: «Первый снег…» — начало нового круговорота времён года».

Не менее красочные картины открывались перед ним тогда с городского бульвара (на Дворянской улице). С него просматривалось не только Майданово, Праслово и речные узоры Сестры, но и крохотный Стекольный заводик местного купца Орлова, а также архитектурный комплекс Троицкого Собора. С тех пор прошло уже более века, и сегодня, можно сказать, огромное спасибо городским властям за восстановление и содержание этих памятников культурного наследия.

Сохранение памяти о жизни и творчестве великого композитора на клинской земле чувствуется во многом. И поныне спешат и спешат в домик Чайковского его поклонники, его гости. И уже стало давней доброй традицией — 6 ноября возлагать цветы к подножию его памятников и проводить в Клину памятные концерты (как это происходило в этом году).

В декабре исполнится 130 лет со дня рождения Клинского Дома — музея П. И. Чайковского. За год до создания того музея, 6 ноября, – композитора не стало…

Об этом Владимир Холодковский позднее сообщал так:

«Но где будут преданы земле останки Чайковского? Петербург или Москва станет местом вечного упокоения великого русского музыканта. Вот вопрос, который занимал всех.

Москва продолжала верить, что Чайковский, хотя бы мёртвый, вернётся!..

В первый же день московская общественность энергично заявила свои притязания.

«Он наш! Писали газеты. – Чайковский больше принадлежит Москве, чем Петербургу. У нас развился его гений; у нас имеется целое поколение воспитанных им музыкантов. Близ Москвы находится и колыбель всех его произведений. Его рабочий кабинет – в скромном Клину, которому отныне суждено стать памятным местом в истории русской музыки».

Виднейшие музыкальные деятели Москвы горячо ратовали за то, чтобы прах Чайковского был отправлен в Москву. С. И. Танеев печатно выступил с заявлением, что лишь на днях, на поминках по Н. С. Звереву, Пётр Ильич высказывал ему, Танееву, желание быть похороненным во Фроловском, близ Клина, или же в Москве, в Даниловском монастыре, где погребён Н. Г. Рубинштейн.

Однако Петербург твёрдо занял другую позицию. Столичная печать возражала, мотивируя, что «Чайковский принадлежит всей России нераздельно и всецело»…

Спор решил царь — в пользу Петербурга: приказано было похоронить П. И. Чайковского в исторической Александрово-Невской лавре, где уже покоился прах Глинки, Бородина, Мусорского; похороны почившего композитора принять на счёт казны».

В ноябре 1893 года Россия простилась с великим композитором.

Владимир Тасин