Эта монета большая по величине, и по весу. Появилась она в царствование Екатерины I. Правда, ее учреждение не было оригинальным. В первой половине XVII века в Швеции было введено новое средство платежа: квадратные плиты. Один даллер, сделанный из шведской меди, весил 1 кг 350 г. Как не понять добропорядочных шведских бюргеров, чьи сердца и карманы подрывали тяжеловесные плиты! Но ведь величие Швеции требовало много серебра, уплывавшего на бесконечные войны…

Россия тоже испытывала большие потребности в серебре. Преобразования Петра, создание новой армии и флота, строительство Петербурга требовали огромного количества денег, которые не так просто было вытряхнуть из разоренных и нищих мужиков, а тем более из «верноподданных» бояр, с тоской глядевших на новые перемены. Монастырские ценности были каплей в море военных и административных расходов.

Кстати, то, как духовенство «способствовало» преобразованиям Петра I, можно видеть из следующего эпизода. Чтобы укрыть от царя церковные богатства, монахи Киево-Печерской лавры замуровали около 27 кг золота и 272 кг серебра в монастырской стене. Этот клад бесполезно пролежал около 200 лет.

Со смертью Петра I в финансах Российской империи остались нерешенными многие вопросы. Чтобы в какой-то степени покрыть платежный дефицит, выпускались неполноценные, так называемые «меныпиковские» деньги.

В это время на Урале из года в год увеличивалась добыча красной меди, и финансовые советники Екатерины I обратили ее внимание на возможность замены серебряной монеты медной по шведскому образцу. Это в значительной степени снизило бы расходы казны на приобретение вечно недостающего и дорогого серебра. Что же касается самой меди, то на Урале она была намного дешевле покупаемой за границей, и шведской, и венгерской.

4 февраля 1726 года Екатериной I был издан Указ о чеканке на Сибирских государственных заводах: «…из готовой, и которая впредь плавлена будет медь, делать из красной чистой меди платы и клеймить в середине цену и на каждом углу герб». С этой целью на Урал был послан шведский мастер Дейхман для организации монетного передела. Так появились на свет монеты-платы, иметь которые в коллекции — мечта каждого нумизмата, собирающего русские монеты.

В этом же указе говорилось, что чеканка плат должна происходить из расчета 10 руб. на пуд меди, то есть без зачета в цену монеты передельных расходов. Это была существовавшая в то время цена на медь. По сравнению с остальной медной монетой, которая чеканилась из расчета 40 руб. на пуд, чеканка плит из расчета 10 руб. на пуд меди — значительный шаг вперед к упорядочению денежного обращения.

Медных монет в народе ходило колоссальное количество, причем добрая половина их являлась фальшивой из-за того, что стоимость кусочка меди, идущего на изготовление монеты, была значительно дешевле обозначенной на нем цены. Разительное несоответствие между практической стоимостью медных монет и стоимостью серебра усугублялось еще тем, что проба чистого серебра в крупных русских серебряных монетах являлась самой высокой в Европе. Это приводило к тому, что, несмотря на строжайшие запреты, крупное серебро систематически уходило за границу, а более состоятельные слои населения припрятывали серебряные монеты.

Чеканка медных плит состоялась на Екатеринин-бургском монетном дворе. Монеты были выпущены в виде медных плит, на углах которых были выбиты государственные гербы, а посредине в круге — цена монеты, год выпуска и место чеканки.

Рублевая монета была выпущена весом в 1,6 кг. Чеканилась она дважды — в 1725 и 1726 годах. Полтина весом в 800 г выпускалась только в 1726 году. Зато полуполтина чеканилась и в 1725, и в 1726, причем в этом году их было выпущено 4 разновидности. Весила она 400 г. В течение трех лет (1725—1727) весом в 160 г выпускались гривны. В 1726 году их было выпущено 6 разновидностей. 5 копеек и 1 копейка чеканились в 1726 году, причем пятикопеечники имели 3 разновидности, а копейка была в 2 видах.

Останавливаться на разновидностях этих квадратных монет вряд ли имеет смысл. Например, гривны 1726 года отличались друг от друга или количеством перьев в хвосте орла (3 и 5), или размером изображения святого Георгия, или вместо святого Георгия на груди орла был вензель. Высмеивая одно из изданий русского общества нумизматов, известный русский нумизмат Орешников весьма резко отозвался о принятом среди некоторых коллекционеров «направлении», которые собирали монеты по «особому типу орла», «больших корон», «особом хвосте орла с загнутыми кверху перьями».

Конечно, некоторое различие чеканов имеет отношение к истории монетного дела, изучению техники выпуска монет, но, с точки зрения коллекционера, разница в перьях хвоста орла вряд ли имеет какой-либо впечатляющий интерес.

Другое дело появление разных букв на монетах одного и того же достоинства или изменение герба по различным историческим причинам. В этих новшествах кроются или сведения о выпускающихся на разных монетных дворах монетах одного и того же номинала, или они знаменуют смену начальника монетного передела, или перемену в государственной политике, повлекшую за собой и изменение рисунка герба. Разница в монетах в виде точек или типа хвоста и т. д. представляет в большинстве случаев узкий интерес для специалистов, изучающих историю техники выпуска монет.

Уважаемые сенаторы из окружения Екатерины I довольно ясно себе представляли, что полновесность медной монеты крупного достоинства — это палка о двух концах. Прежде всего монета должна быть мобильной, транспортабельной. Особенно это имело значение для неименитого сословия, которое при купле-продаже производило платежи на месте сделки. Легко ли было перетаскивать людям в кармане или поясном мешке килограммовые плиты? Что же касается низших слоев населения, то в условиях принудительно изымаемого оброка, грабежах на больших дорогах, все увеличивающихся пошлинах желательно было бы, чтобы монета имела как можно меньшие размеры. Характерно, что мелкие серебряные монеты XVIII века, чеканившиеся даже в царствование Петра I, назывались у населения «плевками», потому что их носили для лучшей сохранности за щекой.

И вдруг вместо «плевков» плиты! В Указе было предусмотрено, что «дабы в тех платах не было народного убытку…, а для тяжести их, дабы в провозе убытку не имели, кто похочет, тем переводить через вексель». Этот указ, конечно, имел отношение к тем, кто перевозил плиты в обозах на большую сумму и огромной тяжести, а не к тому, кто шел к цареву кабаку, зажав для большей сохранности гривну двумя руками. Но зачем и купцу царев вексель, если в кубышке он ценности не представлял?

Так, плиты не прижились ни у крестьянства, ни у служилых людей, ни у купечества, несмотря на издание специального Указа «О приеме торговым людям в Казани за товары и припасы медных денег без оговорок и о наказании ослушников сего предписания».

Прошло несколько месяцев, и стало ясно, что казна от введения в денежный обиход крупной тяжеловесной медной монеты имеет доходов значительно меньше, чем от параллельно выпускаемой медной круглой монеты. Кроме того, существование двух принципиально разных оценок медной монеты подрывало доверие к государевой монете. 30 декабря 1726 года администрация Екатеринбургского завода получила указание закрыть монетный двор, а из изготовленных плат наделать как можно больше кружочков для медной монеты.

Впоследствии платы выменивались у населения и перечеканивались в круглую монету. Лишь несколько пробных гривен перешагнули рубеж нового, 1727 года, чтобы стать последними экземплярами квадратной монеты.

Подготовлено по материалам  izhig.ru

Евгения Терехова