Очень важной для Высоковской мануфактуры в момент её основания является тема старообрядчества.

Согласно переписи 1896 года, при характеристике Петровской волости Клинского уезда особо отмечены деревни Некрасино и Кузнечково, как наиболее крупные старообрядческие деревни волости. В Некрасине проживало 390 старообрядцев-беспоповцев. Есть данные о существовании старообрядческой молельни, но по каким-то причинам в переписи 1896 года она не была указана. Из архивных материалов известно, что здание существовало до 1824 года (по показаниям местного приходского священника). И ещё (согласно переписи) 84 старообрядца проживали при высоковской бумаго-прядильной фабрике Товарищества Высоковской мануфактуры.

Деревня Некрасино была центром беспоповцев-федосеевцев. 20 января 1907 года, после Высочайшего Манифеста 17 октября 1905 года, даровавшего в том числе свободу вероисповедания, московским губернским правлением была зарегистрирована Некрасинская старообрядческая община последователя федосеевского толка беспоповцев Преображенского богадельного дома.

У истоков мануфактуры стоял крестьянин деревни Некрасино, старообрядец Григорий Лаврентьевич Кашаев (1820-1890), который в 1844 году начал сам работать на двух ручных ткацких станках, затем привлек к этому и жителей соседних деревень, а в 1849 году основал контору для выдачи сырья. В 1864 году в Некрасине была построена деревянная фабрика, которая сгорела в 1876 году, а в 1877 недалеко на новом месте та – градообразующая, что мы видим сейчас.

Но ткацкое производство существовало в деревне ещё до Григория Лаврентьевича. Ведь не могло быть такого, чтобы молодой человек вдруг ни с того ни с сего решил: «А почему бы мне не заняться ткацким делом?» Он был готов к этому всем укладом деревни Некрасино. Так кто же «заправил» первые нити основы в его ручной ткацкий стан? Можно предположить, что основателем ткацкого дела в Некрасине был московский купец Федор Алексеевич Гучков (1777 – 1856) старообрядец федосеевского согласия, родоначальник знаменитой династии, владелец ткацкого производства. Важно отметить, что и Гучков и некрасинские крестьяне-старообрядцы принадлежали к одному согласию. А старообрядцы одного согласия всегда старались всячески помогать друг другу, поддерживать «духовно и материально». И, поэтому видится совершенно закономерным то, что Гучков основал свою небольшую фабрику в Некрасине.

Благодаря материалам дела 1849 – 1850 годов, которое озаглавлено «О произведении расследования по доносу крестьянина С. Иванова…», мы узнаем, что в конце 1840-ых, начале 50-ых известный старообрядец Ф. А. Гучков был владельцем небольшой фабрики, на которой работали некрасинские старообрядцы, они изготавливали ткань из привозимого приказчиком Гучкова материала, а затем посылали готовый товар в Москву».

Хорошо известен феномен повышенной успешности в бизнесе староверов в России. Потому что, отношение к труду у них особое: праздность считается грехом, а любая работа одинаково почётна. Расточительство – тоже грех. Промышленник заработанное зря не тратит, всё пускает в дело.

Особое внимание обратим на слова «поддерживать духовно и материально». К середине XIX века совокупный капитал федосеевской общины превышал 6 млн рублей (около 5 млрд рублей в современных деньгах). Откуда такие суммы? Беспоповцы – самое радикальное ответвление христианства, возникшее после церковного раскола в XVII веке. Многие старообрядцы накануне Страшного Суда считали, что не время создавать семьи. Так что миллионы складывались из пожертвований и завещаний (а кому еще завещать, если нет детей?). Чиновник Кабалеров в 1851 году написал донесение в Петербург, в котором рассказывал, что, переходя в старую веру, человек мог рассчитывать на материальную помощь от общины, либо на беспроцентный кредит на открытие или развитие собственного дела. Чем многие люди с предпринимательской жилкой охотно и пользовались.

Некрасинские старобрядцы-ткачи – это община. И отношение владельца фабрики к ним особое. Из материалов санитарного обследования фабрики в 1879 году комиссией под руководством Ф.Ф. Эрисмана стали известны довольно интересные факты.

Факт 1. «Для части рабочих (около 100 человек) готовили сами хозяева, причем с рабочего взималось за харчи по 14 коп. в день. Это приносило владельцам фабрики ежемесячный убыток до 300 рублей и больше; несмотря, однако, на такие убытки, этот порядок существовал на фабрике около 17 лет, он бы и теперь не прекратился, если б не настаивали на этом новые товарищи-владельцы-англичане». Можно предположить, что вот эти «около100 человек» (а, по данным переписи 84), которых хозяин кормит в ущерб себе и есть староверы общины, работающие с самого основания.

Факт 2. «Сберегательной кассы, специально для рабочих, не существует. Но в Некрасине имеется ссудно-сберегательное товарищество, которое принимает на хранение вклады, начиная с 25 к; некоторые рабочие пользуются этой кассой». То есть касса существует при общине.

Факт 3. «Трактира владельцы не держат; они даже долгое время платили крестьянам деревни Некрасино ежегодно 150 рублей за уничтожение трактира, существовавшего прежде вблизи фабрики, и прекратили эту плату только тогда, когда рядом в другой деревне с разрешения крестьянского общества открылся кабак». Известно, что мужчины-федосеевцы, замеченные в нетрезвости, подвергались поклонам, а на женщин надевалась волосяная рубаха и подвязывалась железной цепью». Некрасинские крестьяне-староверы не пили.

Приказчик фабрики Н. М. Сулейкин в своей книге «История основания фабрики Товарищества Высоковской Мануфактуры» пишет о том, что «Кашаев, как руководитель предприятия, должен был своевременно объезжать все селения, обеспечивая крестьян нитками для основы и утка и собирая готовое полотно. Понадобилась контора для выдачи сырья соседям-ткачам, а также и в ближайшие деревни. Кашаев построил её через пять лет – в 1849 году», якобы на своем наделе.

Вот тут возникает вопрос. А как же Гучков, который построил в это же время фабрику рядом с деревней Некрасино? По факту сейчас это здание находится на краю деревни. Может это и была фабрика Гучкова? Большое здание, освещение с трех сторон, а сзади низкое подсобное для хранения. Если это контора для сырья и готовой продукции, то она должна быть более похожа на склад. Про то, что фабрика Гучкова была, информация есть, но материалы о староверах изучались очень мало. Естественно проще всего приписать её Кашаеву. Но у Кашаева всего два стана в собственной избе и через пять лет он строит большую контору, хотя в этой же деревне в это же время существует другая фабрика богатого фабриканта? Как-то не вяжется. Разумно предположить, что контора, собственником которой Кашаев стал чуть позже, и есть фабрика Гучкова. А вот в 1863-64 годах уже Кашаев строит фабрику для самоткацких станков из Англии, для чего выбирает другое место – ему нужно здание больше размерами и ниже по рельефу местности, чтобы вырыть пруд, вода которого будет использоваться для паровой машины.

Тут сомнений нет – Гучков с Кашаевым не конкурировали, так как оба принадлежали к одному согласию. У них было взаимовыгодное сотрудничество: молодой ткач хотел развить свое дело, а фабрикант заботился об общине, которой покровительствовал. И очень высокая вероятность, что Гучков изначально «поддерживал единоверца» и община могла дать Кашаеву «ссуду на развитие собственного производства». Потому что доподлинно известно, что Гучков, добившийся успеха, как и другие капиталисты-старообрядцы, широко использовал тесные связи в общине для расширения собственного дела и выступал защитником и меценатом единомышленников. По поводу конторы – это лишь предположение. За 170 лет здание успело побывать и библиотекой, и школой и общежитием.

Когда Г.Л. Кашаев построил свою фабрику, контора уже принадлежала ему, а Ф.А. Гучков умер раньше уже в преклонном возрасте. Продолжателям дела Гучкова (внукам Ивану, Николаю и Федору) уже нечего было делать в процветающем Некрасине. Община находилась в надежных руках.

Татьяна Кочеткова