С Алексеем Крюковым, руководителем транспортного предприятия, которое занимается перевозкой пассажиров в том числе и на таких популярных маршрутах как №5 и №13, мы встретились в его офисе на Маяковской улице.

В этот момент он раскладывал средства индивидуальной защиты, маски и перчатки, для водителей. На каждую смену определенное количество. По его словам, в нынешние непростые времена безопасности персонала уделяется особое внимание. Благодаря этому среди сотрудников не было ни одного случая заболевания COVID-19. В беседе с нашим корреспондентом Алексей Крюков рассказал о том, как работало предприятие в период ограничений, с какими экономическими сложностями столкнулось, а также поделился мнением о том, к чему может привести новая волна пандемии.

 

Расписание – соблюдаем

– Расскажите о вашей транспортной компании, на каких маршрутах работаете, сколько единиц техники задействовано?

– Автопарк на данный момент составляет 24 единицы, ещё пять машин подменных. Работаем на регулярных маршрутах: №5, №13, №57, №58, №59, №60, №20. В Клину ведём свою деятельность с 2005 года, то есть уже на протяжении 15 лет. На сегодняшний день у нас 34 водителя, плюс в штате есть механики. Также есть медицинские работники, которые осуществляют осмотр водителей и допускают их к работе.

– Не так давно маршрутки начали ходить по расписанию. Насколько точно оно соблюдается и как это контролируется надзорными органами?

– Контроль за перевозчиками в Подмосковье ведется при помощи региональной навигационно-информационной системы Московской области (РНИС) – это программа, которая контролирует работу машин на линии, выполнение рейсов, проход остановочных пунктов, соблюдение расписания.

Соблюдение расписания у нас сегодня стопроцентное, а показатель регулярности составляет 86%. Это связано с тем, что программа хорошо работает только в тех случаях, когда есть хороший интернет. А если сигнал слабый (а таких мест в городе достаточно), то возникают забавные случае. Например, фиксируется, что автобус на улице Чайковского промчался мимо остановки со скоростью 120 км/ч, что сами понимаете, нереально.

– И как вы выходите из этой ситуации, приходится же как-то доказывать, что на самом деле машина с такой скоростью ехать там не может?

– У нас есть дублирующая программа. Проводим сверки, делаем скриншоты, отправляем в контролирующие органы, корректируем ситуацию. Но и их специалисты тоже прекрасно понимают, что РНИС не всегда отражает реальную картину, и что чисто физически на этом участке дороги машина не может двигаться с такой скоростью.

– Как сейчас выглядит схема обслуживания пассажиров? Раньше было всё понятно: водитель приехал на остановку, собрал полный автобус пассажиров, получил деньги за проезд. В Москве же сегодня зарплата частного перевозчика не зависит от количества перевезенных людей, а определяется исходя из сумм, прописанных в госконтракте, и качественного выполнения перевозок.

– У нас нет госконтрактов, мы получаем деньги только с перевезенных пассажиров. Во всех автобусах установлены системы обеспечения безналичной оплаты проезда (СОБОП), которые принимают карты «Стрелка» и банковские карты. Но по итогам использования СОБОП в 2019 году, поскольку система работала некорректно, перед нами, как перевозчиками сформировалась большая задолженность. Поэтому мы приняли решение заключить договор с банком «Возрождение», установили платёжный терминал. И таким образом мы просто себя обезопасили. Люди теперь также могут оплачивать проезд банковской картой, деньги приходят на наш расчётный счет, и налоговая служба может всё это контролировать.

При использовании системы СОБОП мы платим 5% за эквайринг. Это нереально большая сумма и нам очень сложно в таких условиях работать. Наша же задача была создать для пассажиров комфортные условия оплаты проезда, и мы их создали в соответствии со всеми требованиями Минтранса.

Очень помогли партнёры

– Как пандемия отразилась на работе вашей организации и на её финансовом положении?

– В пик пандемии нам было очень непросто. Держимся на плаву благодаря организациям, с которыми мы давно работаем, и нашим сотрудникам.

В самом начале периода самоизоляции мы проводили встречи с водителями, объясняли, что необходимо даже в такой ситуации оставаться на маршруте. Конечно, при этом создали все условия для их безопасной работы: обязательная санитарная обработка транспортного средства после каждого рейса, использование масок, перчаток. Как итог – ни одного случая заражения COVID-19 среди сотрудников не зафиксировано.

Но должен сказать, что в тот момент ушло много водителей. Кто-то испугался работать в разгар эпидемии, кто-то использовал возможность и встал на биржу труда, чтобы получать деньги, сидя дома.

Выжить в столь непростые времена помогли партнеры. Например, ИП Макаров предоставлял нам запасные части в долг. Машины ломались, надо было их ремонтировать. Причём наши коллеги, во многом, пошли на риск, ведь никто тогда не знал, сколько времени продлится период самоизоляции и чем он для всех нас обернется. В июне долг перед ними составлял около миллиона рублей, сейчас потихоньку его гасим.

В пик пандемии пассажиропоток просел на 95%. Если раньше в среднем в обычные дни каждый автобус перевозил 300 человек, то весной всего 30. Никто никуда не ехал. Москву закрыли, в Клину предприятия не работали. Люди выходили из дома только по острой необходимости. При этом мы должны были соблюдать регулярность перевозок, машины ездили по городу пустые. Каждую нужно заправить, отремонтировать, плюс к этому выдать зарплату. Если проехало всего 30 человек, сбора не хватает даже на топливо, не говоря про всё остальное.

– И как вы вышли из этой ситуации?

– Записывали свои долги на листочек, потом постепенно рассчитывались с людьми. Пришлось взять кредит. К счастью, беспроцентный. Был транш от налоговой. Но все эти деньги тут же уходили на оплату обязательств. Навстречу пошла администрация городского округа, понимая, что сложилась непростая ситуация. Мы отказались от маршрутов №8 и №14, поскольку они нерентабельны. Но и на сегодняшний день мы ещё не до конца вышли из тяжёлого финансового положения.

– Как обстоит дело сейчас, вернулись ли пассажиры?

– Пассажиропоток начал расти, но не такими быстрыми темпами, как нам хотелось бы. Мы не можем восстановить прежнее количество машин на линии. Если раньше на пятом маршруте было 13 автобусов, то сейчас восемь. А недавно было вообще шесть.

– Сейчас вводятся новые ограничения в связи с распространением коронавируса, что ждёте в этой ситуации?

– Если дело дойдёт до закрытия предприятий, то ситуация станет критической. Объясню, почему. Предприятие работает в любом случае с привлечением кредитов, лизинга. Министерство транспорта обязало нас работать на машинах не старше пяти лет. Дальше простая арифметика. 1,8 млн стоит машина, с процентами за пять лет выходит 2,6 млн. Сюда мы должны приплюсовать 10% КАСКО, 21 000 рублей ОСАГО, 6 000 рублей страхование пассажиров, технический осмотр, ремонт, стоянку, аренду офисных помещений и автосервиса и так далее. Получается очень солидная цифра. Это далеко не все расходы: РНИС, ГЛОНАСС, электричество, СОБОП, заработная плата. В связи с пандемией мы используем средства индивидуальной защиты, а это тоже недешёвое удовольствие. Сейчас мы закупаем маски по три рубля, а весной платили по 60. Перчатки сейчас стоят 1,5 рубля, а на тот момент стоили 15. Дезинфицирующий спиртовой раствор сейчас стоит 1 800 рублей за 10 литров, тогда я платил по 600 рублей за литр.

Регулярные перевозки – это очень затратный бизнес. Общественный транспорт всегда был дотируемым. Автоколонна получает средства от государства, за перевозку пассажиров льготных категорий. У нас же затраты остались те же, а дотаций никаких нет, выживаем, как можем.

У нас адекватные пассажиры

– Хочется поговорить о взаимодействии с пассажирами. Им рекомендовано пользоваться общественным транспортом, используя средства индивидуальной защиты, но далеко не все соблюдают требования. Есть какие-то инструменты бороться с «нарушителями»?

– Уговаривай, не уговаривай человека надеть маску, встречаешь полное непонимание, раздражительность: «Эти ваши маски!» Да они не наши, это маски для вас и других пассажиров. Люди не понимают, что должно быть нормальное отношение к самому себе, к окружающим и водителю, который весь день перевозит людей. Поэтому кто-то ездит в маске, кто-то нет.

Поначалу мы пытались делать замечания. Минтранс нам рекомендовал не начинать движение, пока человек не наденет маску. Но не должен водитель воспитывать пассажиров, для этого есть специальные органы. Подвергать своего водителя хоть малейшей опасности я не хочу. Не все из них психологически готовы к тому, что столкнутся с непониманием, издевательством, если хотите, идиотизмом. Пассажир скажет: «Не надену маску, что ты мне сделаешь? Выгонишь из автобуса? Я никуда не выйду!» Надо понимать, что в салоне находятся другие пассажиры, которым нужно попасть по своим делам вовремя. Нам же, как перевозчикам, нужно соблюдать регулярность расписания, поэтому стоять на остановке долго мы не можем. Как не можем и высаживать людей из-за того, что они едут без маски. Сразу же начнутся гневные посты в соцсетях, обращения в прокуратуру, минтранс. Нам придётся ходить по всем инстанциям, объясняться.

– Часто ли вам звонят пассажиры?

– Да. Мой номер телефона есть в каждом автобусе.

– С какими вопросами и проблемами? Вряд ли поблагодарить за хорошую работу…

– Почему? У нас в городе в большинстве своём нормальные адекватные пассажиры. Например, когда мы запустили маршрут в Майданово, они звонили, помогали корректировать работу. Они подсказывали, в какое время лучше запустить автобусы. Ведь мы работаем для них, и от того, насколько наша услуга будет востребована, зависит наша выручка. Нужно понимать разницу: автобус может приехать в то время, когда он никому не нужен или, когда его ждёт большое количество пассажиров.

Бывает, звонят с жалобами на водителей. Грубо общается наш сотрудник с пассажирами или раньше уехал с остановки. Всю информацию мы проверяем, применяем меры. Претензии бывают как обоснованными, так и нет.

– Как проверить, грубил ли водитель пассажиру? Кому вы поверите быстрее: своему сотруднику или клиенту?

– Я поверю камерам и микрофонам, которые установлены в салоне каждой машины. При любом конфликте мы отсматриваем записи и, если водитель, неправ, то применяем к нему меры, приносим извинения пассажирам.

Что касается ситуации, когда претензия в том, что автобус раньше уехал с остановки, то всегда можно проверить это с помощью региональной навигационно-информационной системы.

За 15 лет, которые мы работаем в Клину, что только не происходило на маршрутах, телефон всегда спасал. Не пришел автобус вовремя в какую-то деревню, поступает звонок, выясняю в чем дело, делаем замену. Оставили дети в салоне сменную обувь или потеряли карту «Стрелка», находим, возвращаем. Нельзя от людей прятаться, это не в моих правилах, пассажиры должны знать телефон того, кто их перевозит.

Беседовал Александр Шибанов