Так уж повелось, чем старше становишься, тем чаще вспоминаешь своё детство. Оно у нас было послевоенное, и наши родители… Впрочем, у многих отцы тогда не вернулись с войны и немало ребят, познав безотцовщину, с утра до вечера летом пропадали на улице. Ведь наши мамы были заняты на работе. Так что в своих дворах мы сбивались, словно воробушки, в небольшие стайки, чтобы, порхая по городу, заниматься своими делами. А дел у нас было непочатый край.

Но самое главное – мы были вместе, и многое передавали друг другу. И если Валерка знал дыру в заборе в тот самый сад, где росли самые вкусные сливы, то Женька показывал, как лучше срезать ветки для лука, и запускать стрелы дальше всех. Зато Димка сам сделал самокат на подшипниках. Их ему принёс с завода сосед – дядя Гриша. Подшипники были старые, ржавые, и мы целую неделю отмачивали их в банке с керосином. Но самокат получился отменный – длинный, крепкий, с железным сидением. Мы садились на него по одному, но удовольствие от езды получали двое. Тот, кто сидел – становился шофёром, кто толкал – машиной. Почему-то все мы любили быструю езду, и наш самокат мчался по улице с таким грохотом, что прохожие с испугом отпрыгивали от него в разные стороны, а злобный барбос Рафик, поджимая хвост, прятался в подворотне.

Но более всего мы любили футбол. О телевизорах тогда в нашем городе не знали, но радио слушали все. Позывные футбольного марша, как и фамилии комментатора Вадима Синявского и ведущих футболистов страны: Бескова, Федотова, Боброва были, конечно, у всех мальчишек на слуху. О вратаре Хомиче и говорить нечего. Он по праву становился кумиром для всей ребятни. Даже Димка хотел походить на него и на … Бороду.

Такую кличку носил в городе вратарь местной и очень популярной команды «Спартак».

– Бороду не пробьёшь, – настаивал наш товарищ, самый сильный среди нас, Виталик Лучин, – как он прыгает. Вытащит любую девятку. Куда тебе, Димка. Это не хухры, мухры.

Что значили эти последние слова, Димка не знал, но, не менее напористо, отвечал:

— А вот я… потренируюсь. Мяч бы хороший… Вы ещё узнаете. Я покажу…

Мы не очень ему верили, но соглашались, что с настоящим мячом игра бы шла совсем другая. Ведь, чаще всего, на улице гоняли пустые консервные банки или небольшие камешки, но, если кто приносил маленький резиновый мяч, тогда… Тогда мы бежали на полянку у речки, где до войны горожане заливали каток. Там наш футбол мог тянуться до глубокого вечера – желающих погонять резиновый мячик было, хоть отбавляй.

Но однажды, на улице появился улыбающийся Димка с настоящим мячом. Он был кожаный, с камерой, покрышкой, шнуровкой и даже с насосом, чтобы в любой момент можно было мяч подкачать. Оказывается, такой подарок ему вручили на день рождения родители. Мы даже рты раскрыли от изумления. Конечно, каждый из нас знал, когда он родился, но чтобы получать в такой день подарки – такого ещё не бывало. Ну, скажет, бывало, мама утром: «Сегодня, сыночек, поздравляю тебя с днём рождения. Расти послушным, учись хорошо». Вот и всё – на этом день рождения и заканчивался. Какие уж там подарки. Во-первых – некогда, во-вторых – слишком дорого, чтобы отмечать нам такие праздники.

А тут на тебе, стоит наш товарищ с кожаным мячом и зовёт играть. Кто же откажется от этого. Это ли не радость: бегать с мячом защитникам и нападающим. Про полузащитников и говорить нечего. Но, всё же, самыми главными считались на футбольном поле вратари. Их, правда, среди нас было многовато, но лучшим среди них оставался Димка. Тем более, что пришёл он со своим мячом. Поэтому мы тогда и домчались до любимой лужайки в одно мгновение

Играли долго, голов забили много, но только не в Димкины ворота. Вот, уж действительно, в тот день он казался непробиваемым вратарём. Как рысь бросался прямо в ноги игроков, и прыгал словно обезьянка, защищая свои ворота. К тому же он совсем не знал усталости. Но в конце игры везение покинуло его, и в свалке у ворот Виталька, лёжа на траве, сумел всё-таки протолкнуть мяч в его ворота. И хотя это был единственный гол, пропущенный Димкой, и его команда с большим перевесом одержала победу, но наш Хомич обиделся не на шутку. А тут ещё Виталик подлил масла в огонь, бросив на ходу:

– Какой ты сухой вратарь – ни одного мяча. Дудки. Силёнок не хватит.

– Кому говорить, только не тебе. Сам выдохся, – разгорячился Димка, – продолжая, – давай, кто быстрее до моста добежит?

– Ничего себе, – не сдавался Виталик, – тебе, вратарю, хорошо, стоишь и в ус не дуешь, а я – нападающий, носился как угорелый. Ты нырять-то умеешь? Давай кто дольше. – И видя, как Димка на какое-то время стушевался, добавил с ехидной усмешкой: – Что, сдрейфил? То-то.

Виталий хорошо знал слабое место нашего товарища. Тот хотя и считал себя настоящим рыбаком, но плавать не умел. Какое уж там ныряние. Это не то, что Виталий. Он с мостика прыгал и солдатиком, и ласточкой. А уж под водой держался дольше всех. Поэтому так издевался над нашим другом, считая, что тот испугается и откажется от его предложения.

Как же он удивился, когда Димка вдруг успокоился и произнёс равнодушным голосом:

– Мне всё равно, бежим… на валы.

Так назывались остатки старого канала, у реки под баней. Река там была глубокая, и нам нравилось валяться в жаркие дни на берегу в некошеной траве, разглядывая редких прохожих, спешащих по мосткам к тропинке. Она же, начиная от них свой разбег, через сотню метров резво взбегала в гору, прямо к загородной деревне, известной ещё с Петровских времён.

Вот наша ватага и поспешила туда. По дороге мы пытались примирить наших товарищей. Но куда там, они и не думали об этом. Так что, добравшись до реки, Виталик, сразу же сбросил с себя штаны и рубаху, и с разбега бросился в воду. Работая руками, как мельница, он мигом доплыл до противоположного берега. И потом закричал оттуда:

– Смотрите, как надо нырять!

После чего скрылся под водой.

Мы опять уставились на реку, но Виталий и не думал показываться. Долго на поверхности никого не было. Мы стали тревожиться и вдруг сбоку от нас раздалось:

– Что вы там потеряли?

И тогда мы увидели его у берега, справа от нас. Оказывается, он незаметно доплыл под водой как раз туда и, молча, блаженствовал среди водорослей. Теперь он снова вызывающе смотрел на Димку, как бы укоряя его за испуг.

Возможно, это нам показалось, но наш друг именно это прочёл в его взгляде. Поэтому быстро разделся и, тут же сиганул с мостка в самое глубокое место. Это нельзя было назвать прыжком – Димка просто неуклюже свалился в реку, и скрылся в ней, оставив на поверхности поднятые брызги. Но через мгновение вынырнул уже с раскрытым ртом и выпученными глазами, чтобы, шлёпая руками об воду, снова уйти в неё. Все затихли, круги на воде медленно разошлись в стороны, и тут до нас, наконец, дошло, что наш товарищ утонул.

До сих пор помню ту суматоху, которая поднялась среди нас. Одни бегали по берегу, другие ныряли с мостков, стараясь найти Димку в воде, и только Виталий повёл себя как настоящий спасатель. Именно он обнаружил на дне нашего утопленника, вытащил его из воды, и, под испуганными взглядами ребят, откачивал до тех пор, пока у него изо рта не полилась вода, и он не очнулся.

С той поры Виталий стал нашим признанным вожаком, Димка – его лучшим другом, а ребята больше никогда не говорили о случившемся. Но я об этом впоследствии вспоминал не раз. Ну, совсем так же, как о своём детстве. Ведь оно было у каждого из нас.

Владимир Тасин