Воинский мемориал в деревне Тархово – пожалуй, один из самых красивых на территории Клинского округа. Его надгробие украшает потрясающая скульптурная композиция – коленопреклоненная девушка с лавровым венком в руке и со спущенным головным платком на склоненной шее. Памятник во многом символичен: именно под ним навсегда упокоилась военфельдшер Людмила Радугина, погибшая в ожесточенном сражении за эту деревню.

50-я из Ударной

В довоенном Клину Людмила была очень известной девушкой. Дочь успешного адвоката Леонида Радугина, комсомолка, активистка, организатор различных молодежных акций и мероприятий, одна из лучших воспитанниц местного отделения общества Красного Креста. Когда началась война, ей было 19 лет, и она училась в Клинском медицинском училище. В ноябре 1941 года, когда немцы находились уже на самых подступах к Клину, Людмила была мобилизована в Красную Армию и в звании военфельдшера, то есть лейтенанта, была направлена клинским райвоенкоматом в подмосковный Дмитров. Здесь она и была назначена на должность командира медико-санитарного взвода отдельного артиллерийского дивизиона 50-й стрелковой бригады.

Эта бригада была сформирована в конце октября — начале ноября 1941 года в Уральском военном округе и состояла почти сплошь из ребят-срочников осеннего призыва. Уже 26 ноября бригада была погружена в эшелоны и направлена на Западный фронт, где вошла в состав 1-й ударной армии. Все части этой армии, состоявшей исключительно из вновь сформированных стрелковых бригад и лыжных батальонов, были укомплектованы, как тогда выражались, «самым отборным человеческим материалом» — 18-летними призывниками, матросами срочной службы и выпускниками военных училищ. Название «ударная» подчеркивала особый статус армии, и боевая задача, поставленная перед ней, была стратегического масштаба – стать одним из главных таранов контрнаступления советских войск под Москвой.

16 декабря 1941 года, после оставления немцами Клина, 1-я ударная армия провела перегруппировку и продолжила преследование противника, спешно отходившего к оборонительному рубежу по реке Ламе. Однако этих суток немцам хватило, чтобы организовать сеть мощных опорных пунктов на пути Красной Армии.

Последний штурм

50-я стрелковая бригада получила приказ с утра 17 декабря совершить прорыв  южнее линии шоссе Клин — Волоколамск и, выйдя к Теряевой Слободе, отрезать прикрывающую группировку немцев от основных сил. И практически сходу бригаде пришлось брать вражеский узел обороны, созданный вокруг деревень Тархово, Княгинино и Парфенькино.

В подвалах деревенских изб немцы устроили пулеметные точки, в огородах разместили минометы и легкие полевые орудия. Пространства между деревнями прикрывались минными полями и одиночными пулеметными гнездами. Из глубокого тыла немецкие части поддерживались огнем тяжелой артиллерии. При этом вокруг была сильно пересеченная местность, а глубина снежного покрова достигала местами полуметра.

В начале контрнаступления под Москвой такие оборонительные узлы брались в основном внезапными ночными атаками, но теперь же время являлось решающим фактором. Главным аргументом в бою стали специальные штурмовые отряды, которых поддерживали полевые пушки, ведущие огонь прямой наводкой непосредственно из боевых порядков наступающей пехоты. И стрелки, и расчеты орудий в таких атаках несли очень большие потери.

Стремительное наступление не позволяло армейским частям делать долгих остановок для сбора и захоронения убитых, но артиллерийский дивизион 50-й бригады сделал исключение для двух свои павших командиров – лейтенант Николай Дьяков и военфельдшер Людмила Радугина были со всеми полагающимися воинскими почестями захоронены в воронке авиабомбы на окраине отбитой у немцев деревни Тархово.

Неизвестные и известные

Во время боев население Тархова пряталось в лесах и соседних деревнях, но после ухода немцев вернулось в свою деревню. Один из местных жителей впоследствии вспоминал:

«Весной 1942 года, когда стал сходить снег, вокруг Тархова начали появляться трупы солдат. На весеннем солнце они быстро разлагались, и убирать их пришлось оставшимся в деревне жителям — женщинам, старикам да подросткам. У нас не было ни лошадей, ни быков. Тела погибших приходилось укладывать на деревья-волокуши и тащить их по полям до братской могилы. В центре деревни до войны стояли два колхозных строения. Во время боев в ноябре 1941 года они сгорели. Оттаявшую землю из-под пожарища немцы заставили наших военнопленных вынимать и засыпать ею ямы и воронки на дорогах. В результате здесь образовалась большая яма, которая и стала потом основой для братского захоронения. В нее найденные трупы красноармейцев мы укладывали рядами, один на другой. Земля была еще мороженой, и нормально присыпать ею могилу не представлялось возможным. Тогда мы сняли несколько железных кровель со сгоревших домов и накрыли ими тела убитых, а сверху засыпали головешками и сформировали небольшой земельный холмик».

В Тархове, таким образом, оказалось два воинских захоронения – общая братская могила и могила двух командиров артиллерийского дивизиона 50-й бригады. Отец Людмилы Радугиной после войны часто приезжал на могилу дочери и за свои средства установил на ней памятник с фотографией.

В 1957 году в рамках кампании по укрупнению воинских захоронений большая часть останков из тарховского братского захоронения была перенесена на солдатский мемориал в село Петровское. Нынешний же мемориал в Тархове был сформирован в 1990 году в рамках мероприятий по празднованию 45-летия Победы. Первоначально на его территории были перезахоронены 46 неизвестных бойцов, а также Людмила Радугина и лейтенант Николай Дьяков.

На настоящий момент известны фамилии 11 военнослужащих, похороненных на мемориале в Тархове. Погибли они при взятии Тархова и расположенных рядом деревень.

Мы не знаем, как погибла военфельдшер Людмила Радугина. Но свою молодую жизнь она отдала за Родину как настоящий солдат — в кровавом и беспощадном бою.

Андрей Шугаев