Горит свеча. Сверчок-запечник

Поет, довольный сам собой.

И воск струится на подсвечник

В патине светло-голубой.

Пробило полночь. Мне не спится.

К оконцу синий сумрак льнет.

Метель, как раненая птица,

Со стоном бьется у ворот…

Знаете чьи это строки? Владимира Семеновича Андреева – одного из лучших наших клинских поэтов. К сожалению, он мало кому известен. Потому что он был человеком столь же скромным, сколь и талантливым. Талант – это же дар, данный свыше, а способности есть почти у каждого, разные по величине и направленности.

Но сегодня я хочу вспомнить именно Владимира Семеновича, которого лично знала совсем немного – пару раз была у него на приеме как врача-терапевта, во время которого немного поговорили «за жизнь».

К сожалению для клинчан, информации о нем, как о поэте, враче, Человеке с большой буквы, практически нет. Последние сведения — о презентации третьего поэтического сборника «И ныне и присно…» в центральной библиотеке 26 ноября 2017 года, на которой сам автор не присутствовал по причине нездоровья. В предисловии к книге написано: «Читатели поэтического сборника клинского поэта Владимира Семеновича Андреева имеют уникальную возможность наполнить себя чистым, светлым и исцеляющим духом его волшебных стихов…». Точнее и лучше не сказать, — читайте поэзию Андреева! А 4 декабря 2020 сердце поэта перестало биться.

В коллективных сборниках его биография изложена кратко: «родился 24 сентября 1929 года в селе Семеновка Куйбышевской области, школьные годы провел в г. Бугуруслане. Жил, учился, работал врачом-терапевтом в Таджикистане, на Урале. С 1964 года живет и работает в Клину. Время от времени его стихи публикуются, многие не напечатанные, ждут своего времени».

Год рождения 1929. «Больно вспомнить прошлые года. Там мое безрадостное детство, униженье, голод и нужда» — это строки написанные им. Стихи поэта – его биография.

Людей, помнящих его, много. Все как в один голос говорят: «Замечательный врач, прекрасный человек!» и многие готовы рассказывать о встречах с ним на приеме в поликлинике. Ведь был он одним из немногих, кто умел лечить даже словом. В. М. Бехтерев говорил: «Если больному не стало легче после разговора с врачом, значит, это плохой врач». Люди, особенно пожилого возраста, любили у него лечиться. Ну как же, он внимателен – каким по сути и должен быть врач, поговорит-поддержит — сразу становится легче, и выписанное лекарство по этим причинам помогает.

— Он по сути был народным доктором, — рассказывает его соседка Валентина Ивановна Чигинова,- бывало на улице встречают: «Семеныч, у меня вот тут что-то болит», — на что врач приглашает на прием. «Нет, ты мне так скажи, мне некогда ходить», — слышит в ответ. Знает, что не придет этот болящий в поликлинику, потому «принимает» на ходу, что-то советует, естественно. Ведь не оставишь бедолагу без помощи. Вот и получил таком образом славу народного доктора, определяющего заболевания по глазам, состоянию кожи, голосу, настроению и употребляемой пище.

Пел хорошо, хотя музыкального образования у него не было. Очень любил исполнять арии из опер, а больше всего любил эту — «Ты голубка, моя».

Владимир Семенович обладал даром притягивать к себе людей, которые потом становились его друзьями. В одном из своих стихотворений он пишет: «Лунный свет метет дорогу. Чьи-то боли и печали к моему бредут порогу».

Валентина продолжала: «Жили они с женой Ангелиной хорошо, двое детей. Но в жизни всякое бывает – раньше времени ушли в иной мир и сын и Ангелина — ей было всего 61. Мир мужчины разрушился, а вокруг все осталось как и было. Человек с тонкой организацией нервной системы, Владимир Семенович очень тяжело переживал свою потерю. У дочери уже была своя семья. Он остро нуждался в поддержке, которую встретил в своей же врачебной среде. Раиса Владимировна, ставшая его второй женой, работала медицинской сестрой. Вместе они прожили около 30 лет в любви и согласии. Жили в деревне Соголево – прекрасные места, а если учесть, что Владимир Семенович – по натуре своей эстет, (О! Он любил все красивое), то им, там безусловно нравилось, он писал – «В деревню бы хотя бы на неделю, да с томиком стихов на сеновал». Первоначально к ним в гости приезжали большие компании медработников – в праздники, дни рождения. А потом постепенно количество приезжающих сокращалось, потом туда уже никто не ездил, но не потому что его забыли. Я думаю, что причина в другом: жена понимала, что стареющий человек все более нуждался в отдыхе. И оградила его от нежелательных посещений. Другими словами, «она хранила его… для себя». Ну и для жизни тоже.

Возможно поэтому он прожил большую жизнь, за которую оставил о себе теплые и добрые воспоминания всех, кого лечил и с кем работал и дружил. И талантливые стихи.

Владимир Семенович занимался чеканкой и писал замечательные картины, – рассказывает Валентина. – Он писал небольшие пейзажи, в том числе городские, море, натюрморты. В ванной у него изображена красавица-русалка. Он мог писать на чем угодно – на тарелке, картоне. Свои работы любил раздаривать друзьям. У нас дома тоже висят его произведения, преподнесенные в качестве подарков на дни рождения.

Владимир Семенович был и есть лучший клинский поэт. Но мы плохо знаем его стихи, к большому сожалению. Его таланту иногда завидовали, за него же недолюбливали – ничего удивительного, в мире так было всегда. «И в чужих речах легко и просто с первых слов угадываю ложь» — это тоже его строки. Поэтому он предпочитал отходить в сторону, чтобы не задевать чувства других. Поэтому многие его стихи известны лишь узкому кругу людей близких.

Т. Кочеткова

 

* * *

Давно в лугах за буераком

Умолкла кос стальная звень.

Дождем вполголоса оплакан

Последний августовский день.

Кто как, а я скучаю летом

Под комариный писк и звон.

Не всем, мне помнится, поэтам

По нраву летошний сезон.

Сентябрь, сентябрь — моя отрада

С осенней усталью полей,

С тревожным шумом листопада,

С печальным криком журавлей,

С его прохладными утрами,

С поблекшей синью в небесах

И сиротливыми стогами

На обезлюдевших лугах.

* * *

Захмелевший ветер бродит в чаще,

Золотые листья вороша.

Голосам в прохладу уходящим,

Внемлет беспокойная душа.

Угадать бы сердцем голос вещий

В сумерках холодных вечеров,

Может быть, давно глядеть на вещи

Надо с точки зрения ветров?

Но легко ли жить на свете проще,

Если полны горечью уста.

Непокой звенящей русской рощи

В сердце мне стучится неспроста.

Мир души непрочен и не вечен.

Чую, кто-то выпустил не зря

Мне осенним вечером навстречу

Ветер золотого сентября.

Мне судьбой нелегкий путь обещан.

Может в чем-то нынче я не прав,

Но хочу понять я голос вещий

На ветру шуршащих в роще трав.

* * *

Я странным недугом страдаю,

Я быть непонятным боюсь,

Я веру в доброе теряю,

Себя оправдывать стыжусь.

В душе назойливая смута,

Терплю лихой судьбы каприз

И стал все чаще почему-то

Глядеть чуть в сторону и вниз.

Я за собой вины не знаю,

Друзей своих не сторонюсь,

К обидам прошлым привыкаю,

И с новым временем мирюсь.

Надежда все-таки осталась,

Жить не могу с мечтами врозь.

Хочу, чтоб то, что мной терялось,

Однажды все-таки нашлось…