
К этому празднику готовятся заранее и делают это с пребольшим удовольствием. Уже в начале декабря мы задумываемся о новогодней ёлке. И если одни из нас предпочитают иметь искусственную, то другие желают приобрести только «настоящую», чтобы, втащив родимую в отчий дом с самого морозца, вдыхать всей грудью её ароматный, смолистый запах.
Но и это ещё не всё. Ведь зелёную красавицу надо установить в давно отведённом месте и только там приступать к самому главному — наряжать игрушками. Вот когда, наконец, распахиваются дверцы разных там шкафчиков, полочек и кладовок, когда из них извлекаются коробочки, мешочки и пакетики, в которых хранились почти целый год такие дорогие нам игрушки. После этого и начинается тот долгожданный процесс творчества, когда каждый шарик, каждая бусинка, звёздочка и снежинка занимают на ёлке свои законные места.
В начале декабря многие из горожан задумываются и о новогодних дарах. Тут выбор огромен. И хотя многое зависит от тугости кошелька, но это не столь уж и важно, если здесь надо попасть в самое яблочко. Им же может быть и блестящий шарик, и красиво оформленный календарь, и билет на новогодний концерт, и букетик цветов, и коробка конфет, и пакетик душистого чая, и миниатюрная статуэтка, и даже… слесарный инструмент. Ведь, каждому — своё.
Про детей и говорить нечего. Одни из них будут радоваться шоколадке, другие подпрыгнут до потолка при виде нарядной куклы, желанной книги или давно ожидаемого «мобильника». Так было всегда и многое, конечно, зависело от времени. Вот, например, что частенько рассказывал мой товарищ, вспоминая своё далёкое детство:
«Я родился буквально перед войной. Мама ещё не вышла из больницы, а папу уже забрали на фронт. Там он и пропал. Трудно нам пришлось: голод, разруха. Но особенно мне запомнился первый послевоенный Новый год. Вечером мама возвратилась со стекольного завода и неожиданно сообщила, что завтра она не работает, а вечером, на заводском собрании детям погибших отцов будут вручать новогодние подарки. В том числе и мне.
Ночью я спал беспокойно. Чуть свет проснулся и стал будить маму. Но она успокоила: мол, до вечера ещё далеко. День тянулся медленно. Истопили печку, приготовили обед, постирали, убрались в комнате. Наконец, мама достала своё любимое платье, погладила мои старенькие брючки, изношенную рубашку и мы отправились на завод.
У деревянного одноэтажного дома стояли люди: многие здоровались с нами. Войдя в дом, мы оказались в большом прокуренном помещении. В углу топилась печь. На скамьях, табуретах, стульях сидели люди. Пальто, ватники, шапки грудами лежали на подоконниках. В зале стоял приглушённый гул. Все места были заняты, но нас окликнули и мы сели. А люди всё шли и шли, заполняя проходы у стен. Некоторые разместились на полу. Опоздавшие столпились в дверях. Но вдруг раздались аплодисменты и на сцену, где стояла небольшая, наряженная ёлка, поднялись (как сказала мне мама) руководители завода.
Они заняли места за столом, покрытым зелёным сукном. Один из них подошёл к трибуне и поздравил всех с праздником. После небольшого выступления он неожиданно назвал моё имя. Мама шепнула, чтобы я не робел, и легонько подтолкнула в спину. Все смотрели на меня, когда я шёл через притихший зал. Поднявшись на сцену, в нерешительности остановился, но в это время из-за портьеры вышла женщина. Улыбаясь, подошла ко мне и, что-то сказав, протянула небольшой свёрток.
В зале одобрительно зашумели, захлопали в ладоши, а я, схватив подарок, бросился к маме. Торжество же продолжалось. Кто-то снова выступал, кого-то ещё поздравляли и даже пели. Я же всё думал о подарке, какой он?
Нетерпение моё было так велико, что, как только мы вышли на улицу, я развернул бумагу. В ней лежала маленькая сдоба, несколько конфет – подушечек и небольшой оранжевый плод, который казался мне сияющим солнышком. Мама пояснила, что это мандарин. Он был упругим, и мне так хотелось его испробовать, но было жалко с ним расставаться: ведь у меня никогда раньше не было такого подарка.
Дома я положил мандарин на блюдечко и долго им любовался, испытывая наслаждение от мысли, что могу съесть его в любое время. Утром из деревни приехала бабушка и взяла меня с собой. В суете, я совершенно забыл про подарок. Когда же, через несколько дней, возвратился назад, мой мандарин уменьшился и так затвердел, что я с трудом стащил с него шкурку. Она снималась только с мякотью, но зато от сердцевины исходил такой аромат, что я открыл рот, поднёс маленький шарик к губам и…
Мандарин оказался кисловато-горьким на вкус. Ну, разве можно было его равнять со сладкой подушечкой.
С той поры прошло немало лет. Дети мои уже давно стали взрослыми, подросли и внучки, но, когда я вижу мандарины, сразу вспоминаю своё трудное, но счастливое, послевоенное детство и тот памятный для меня Новый год».
Да и вам, уважаемые читатели, разрешите пожелать пусть немного, но искренней радости и того душевного счастья, которые нам, как правило, дарит этот волшебный праздник зимы. С наступающим Новым годом!
Владимир Тасин
Ожидание
В декабре метели замели дороги,
Забросали снегом голые кусты,
Спрятали в сугробах норы и берлоги,
Разбросав повсюду белые холсты.
Но уже Николины догорели свечи.
Завели снежинки в небе хоровод.
На лежанке тёплой, старой, русской печи
Греется усталый, уходящий год.
В комнате сверкает огоньками ёлка.
Песенку мурлычет серый Васька – кот.
Звёздочки блеснули на окне светёлки,
Видно, Дед Мороз встречает Новый год.
По нему скучают города и сёла,
Пироги румянятся для него с утра,
И давно собрались стайкою весёлой,
Праздник ожидая, в доме детвора.
Только не торопится часовая стрелка,
Черепахой сонной к полночи ползёт…
Но она закружится, радостно, как белка,
Сразу, как появится юный Новый год.
Вячеслав Пернавский