Два раза в год, в конце мая и первого сентября, я вспоминаю свои школьные годы, в которых было всего понемногу. Особенно интересно было учиться в старших классах, потому что нас, почти сроднившихся учеников и почти взрослых детей, стали готовить к серьёзной жизни, введя в обязательную программу образования дополнительный предмет «Рабочая специальность».

Он был для нас совсем не обременителен по сравнению с базовыми предметами, хотя срок нашей учёбы ради него увеличивался на 1 год – до 11 лет.

Первый раз продление времени обучения до 11 классов было связано с законом Союза ССР «Об укреплении связи школы с жизнью» от 24.12.1958 г., на принятии которого настаивал реформатор постсталинского СССР Никита Хрущёв.

Советская страна постоянно отставала от капиталистического окружения в своём развитии по многим направлениям, в т. ч. по производительности труда и по механизации производства.

Поэтому, чтобы не отставать в скорости своего развития, государству для поддержания производства своего валового продукта по соответствующему времени уровню остро было нужно множество рабочих для малоквалифицированного ручного труда.

Поэтому ЦК КПСС решило заткнуть эту очередную дыру в социалистическом способе производства школьниками, несмотря на протесты генералитета, оставшегося на один год при удлинении времени учёбы в школе с недобором новобранцев.

Профессии за юношей и девушек, вступающих в самостоятельную жизнь, по которым они обязаны работать после школы, выбирали тёти из городского отдела народного образования (ГОРОНО) и дяди из ГК КПСС.

В начале 1960-х годов мы, будучи старшеклассниками, «проходили» производственную практику в один из 6 рабочих дней учебной недели на закреплённых за школами шефских заводах, где обучались рабочей профессии.

Шефом нашей школы № 1, располагавшейся тогда в старинном здании на Советской площади, являлся стекольный завод на улице Литейной, где юноши классов «А», «Б», «В», «Г», «Д», «Е», «Ж» обучались специальностям слесаря, стекловара, шофера и т. п.

Эти массовые грязные профессии были не очень престижны, поскольку мало оплачивались, не требовали высокой квалификации. А потому на заводах обычно наблюдалась высокая текучесть кадров.

Руководству цехов и участков молодые и энергичные, а частенько и бесшабашные юноши, обучавшиеся профессии, доставляли лишние, пускай и немного оплачиваемые хлопоты.

Руководителем нашей учебной практики в 1964-65 г. в стекловарочном цеху оказался 30-летний начальник цеха, обаятельный и строгий одновременно инженер-технолог по стеклу Отто Крыжановский, ставший с 1982 по 1991 годы председателем Клинского исполкома горсовета.

Каждый еженедельный день практики он с утра наставлял нас: «Ребята, будьте, пожалуйста, осторожны и не навредите себе!

Если вы по своей дурости остановите мне цех или сорвёте план, – это полбеды. Но если вы, не дай, Бог, угробите себя, то меня ждёт тюрьма!» Главным для него, как и для всех производственников, являлся завышенный сверху и всегда трудно выполняемый план.

Мы же заводу были совсем не нужны, т. к. отвлекали внимание от святого – плана, который кормил всех. Наши теоретические занятия шли нечасто.

Начальнику цеха мешали свои производственные проблемы, и занятиями по теории он нас сильно не загружал. Об их необходимости ему иногда напоминала инспектор из отдела кадров, которая проверяла нашу посещаемость.

«Практика в жизни главнее теории!» — вот основной критерий нашей производственной учёбы. Поэтому нас прикрепляли к определённому квалифицированному слесарю или стекловару, с которым мы и «работали» весь день в цеху.

Вместе с аттестатами зрелости в 1965 г. на выпускном вечере в школе мы торжественно получили кроме «Аттестата зрелости» ещё и симпатичное заводское удостоверение слесаря 2, редко 3 разряда.

Если «Аттестат…» действовал на территории всего СССР, то «Удостоверение стекловара» было действительно только на предприятии, его выдавшим.

Из нашего класса только два выпускника пошли работать на стекольный завод. Но только один связал со стекольным заводом свою трудовую жизнь. Такую «качественную» смену по указанию свыше готовили в 6 из 18 городских средних школ №№ 1, 8, 10, 13, 14, 15, тогда действующих в городе, совместно с заводами и учреждениями.

Девушки тоже обучались низкооплачиваемым профессиям машинисток печати, библиотекарей, лаборанток, воспитательниц детсадов и т. п.

Вскоре сведения о таком липовом профессиональном выращивании будущей тру-довой смены страны дошли до самого высшего партийного руководства, которое и придумало такое сращивание школы с производственной жизнью.

Вскоре после снятия в 1964 г. с поста Генсека ЦК КПСС Никиты Хрущёва, ставшего уже самоуверенным горлопаном, волюнтаристом и «кукурузоводом», 11-летнюю программу обучения в средней школе отменили и вернулись к 10-летнему образованию без производственных заморочек.

Лето 1966 г. выдалось жарким для абитуриентов ВУЗов страны, потому что конкурс оказался вдвое выше обычного за счёт одновременного выпуска 11-х и 10-х классов.

Не остались внакладе и генералы – почти двойной призыв парней в армию стал компенсацией после голодного на новобранцев 1960 г.

Вторая попытка срастить школу с производством состоялась в 1984 г. при Генсеке КПСС Константине Черненко согласно Постановления правительства СССР №13-9 от 12.04.1984 г. «Об основных направлениях реформы общеобразовательной и профессиональной школы».

Задачи, которые ставил в ней так и не состоявшийся реформатор СССР Юрий Андропов, были амбициозны по замыслу: научить молодое поколение будущих строителей коммунизма работать на компьютерах, которые уже широко применялись в капиталистической промышленности; дать выпускникам школ рабочую профессию не на заводах, где не было для этого условий, а в специализированных для этого учебно-производственных комбинатах, оснащённых учебными классами с хорошими станками, макетами, пособиями, преподавателями — производственниками; воспитывать и развивать в старшеклассниках лидерство и чувство ответственности за поступки своих товарищей, для чего в школьную практику вводить элементы демократии-самоуправления; начать переход на образование с 6 лет, чтобы 11-летняя учёба не затягивала время вступления подростков во взрослую жизнь.

Стране нужна была образованная и самостоятельная молодёжь: работницы могли скорее стать жёнами и удержать падающую рождаемость, работники могли скорее стать солдатами.

Приписное свидетельство в военкомате юноши получали c 15 лет, паспорт – в 16 лет, чтобы на всякий случай держать молодежь под контролем государства.

А право голоса, т. е. возможность равноправного участия в демократическом устроении государственной и своей жизни, она получала только с 18 лет.

К тому времени в Клинском районе работали 23 средние одиннадцатилетние, 5 восьмилетних, а не семилетних как в 1983 г., 14 малокомплектных сельских, 3 вспомогательные школы, 3 СПТУ (№№ 3, 51, 62) и 1 школа искусств.

ВЛАДИМИР СОКОЛОВ